Читаем Наш Современник, 2001 № 06 полностью

Впрочем, те, кто получил соответствующий опыт, усвоили его накрепко. И поняли правильно. Выразительная приписка завершает корреспонденцию “Известий” о пресс-конференции “коммерсанта”, как именует его газета, Сергея Михайлова (говорят, его именуют также Михась). В связи с арестом Бородина Михайлов рассказывал об условиях содержания в швейцарских тюрьмах. А также о полумиллионе долларов, полученных им от Швейцарии в качестве компенсации за свое пребывание в одной из них — по “необоснованному”, как в конце концов решил женевский суд, обвинению. “Эти деньги, — сообщает корреспондент, — бизнесмен уже разместил в одном из московских банков (выделено мною. — А. К. )” (“Известия”. 23.01.2001).

А послушайте, что говорит в беседе с редактором “Дня литературы” Виктор Столповских, также “разрабатывавшийся” швейцарской прокуратурой: “Я думаю, что, если... не обратиться напрямую к своему народу, к русской национальной идее, будет невозможно сделать какой-либо рывок вперед... Как можно строить дом и не пускать туда хозяина, и не спрашивать хозяина, какой дом ему нужен. А в России хозяин все-таки русский народ (выделено мною. — А. К. )”. Далее следует неизбежное предложение “вернуть русский капитал из банков и пустить его в Россию” (“День литературы”, № 1, 2001).

Почитаешь такое, и приходит в голову мысль: а н е п о с ы л а т ь л и “н о - в ы х р у с с к и х” н а “с т а ж и р о в к у”? Куда-нибудь в швейцарскую прокуратуру или в нью-йоркский суд. Вот и об Америке не так давно высказалась вестница нашего истеблишмента “НГ”: “...Республиканцы действительно могут отучить (видимо, болезненно) не только российскую политическую элиту, но и общественность от лишних иллюзий, если не сказать — психической ущербности, связанных со статусом России... Нашей широкой публике пора понять, что национализм может быть не только психиатрическим диагнозом, а еще и средством национального развития (выделено мною. — А. К. )” (“Независимая газета”. 23.03.2001).

Перейти на страницу:

Все книги серии Наш современник, 2001

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика