Наш Современник, 2001 № 11

Гpyпп риска много. Беженцы, например. Отношение к ним чиновников — скотское; многочисленны посредники, выуживающие у ограбленных еще в местах исхода русских последние гроши за выправление российских документов. Цены такие: получение гражданства РФ — 1250 долл. США, прописка — 1200 долл., регистрация на 6 месяцев — 150—200 долл. “Эту бесстыдную торговлю в упор не замечают МВД, УСБ, ФСБ, миграционные ведомства, правительство и вся остальная “королевская рать”, хотя ясно, что фактически на продажу открыто выставляются услуги подлых коррумпированных чиновников, отвечающих за вашу адаптацию в России... Действительно абсурд — русский человек не может свободно купить дом, прописаться, устроиться на работу в России, в то время как миллионы явных иностранцев это делают без видимых хлопот и усилий... Идет самая настоящая травля сограждан” (“Завтра”, № 44/2000). В этой же газете — письмо Нины Дубровской, беженки из Эстонии. В нем есть такие слова: “Мы, беженцы, находимся в самом худшем положении в России, но на таком положении только одни русские беженцы. Лица азиатско-кавказской национальности в России получают помощь, а мы как изгои на собственной земле. Мы без прав, без помощи — кончаем жизнь самоубийством”.

Поскольку нет реального учета русских беженцев, нет и статистики суицида среди них. О реальном числе самоубийц, еще недавно прибывших на родину предков, можно только догадываться. Но выводы из всего этого — своего рода приговор самой русской нации. Русские, похоже, утратили чувство национальной идентичности. В первую очередь это касается “коренных” русских. Но и приезжие беженцы, встретив столь “теплый” прием от своих соплеменников, начинают считать себя “другими русскими”, не имеющими ничего общего с той человеческой “популяцией”, которая встретила их “на родной земле”. Ведь весь ужас в том, что крайнюю враждебность к беженцам демонстрируют не только чиновники, но и многие аборигены в тех местах, где пытаются осесть русские мигранты. Русская нация атомизировалась, утратила чувство единства, чувство долга, подвигающее единоплеменников на взаимопомощь. Согласно терминологии Льва Гумилева, это — стадия национальной обскурации, засилья субпассионариев. Свое письмо беженка из Эстонии заканчивает так: “Я настолько нахлебалась дерьма, что готова вступить в террористическую организацию... За их издевательство я хочу мстить в двойном размере. Вот какая теперь у меня мечта”. Мечта русской женщины о мести другим русским, каковых она считает за дерьмо. — Дожили.