Наш Современник, 2001 № 11

Вполне естественно, что русские мигранты пополняют армию бомжей. Их тоже никто не считал, но, по приблизительным прикидкам, “социальное дно” России составляет более 10% ее населения. Это тоже группа риска и тоже — никакой статистики.

Группа риска, растущая в геометрической прогрессии, — наркоманы. И опять же вместо хотя бы приблизительных знаний — одни предположения об их нынешней численности. Согласно же предположениям, их уже 12 миллионов.

Группа риска — заключенные в течение первых трех месяцев и в последние месяцы перед освобождением. Они дают 60% всех самоубийств “на зоне” (“Социс”, № 5/99, с. 82).

Группа риска — ликвидаторы чернобыльской аварии. Ликвидаторы-туляки добровольно работали в самом опасном месте — под взбунтовавшимся реактором строили днище саркофага. Тогда им сулили золотые горы... Марш туляков-”чернобыльцев” на Москву... На Красной площади — милицейские кордоны... Правительственные награды брошены на мостовую. Решив идти до конца и поставить все точки над “i”, ликвидаторы в открытом письме Президенту потребовали от государства эвтаназию (уход из жизни при помощи врачей). Если у Минфина нет денег на ликвидаторов, пусть само государство руками Минздрава убьет ликвидаторов. Так будет честнее.

Статистика, цифры, коэффициенты... Бухгалтерия самоубийства русской нации. Добровольно на тот свет уходили по причинам не только материальным. Кончали с собой и люди неординарные, перед которыми не стоял вопрос о куске хлеба, но нестерпима была душевная рана, нанесенная гибелью Державы, которой они отдали свои жизни. Оказалось, напрасно...

Тимирян Зинатов оставил на стене Брестской крепости надпись “Погибаю, но не сдаюсь!” Тогда он выжил. Погиб в 1992-м. Под новый 1991 год он писал друзьям в Брест: “Некоторые дышло истории хотят повернуть по-своему. Это будет страшнее войны. Это будет смерть всем. Надо бороться, чтобы построенное не было глупцами разрушено...”

Осенью 1992 года 72-летний ветеран поехал из своего сибирского городка Усть-Кут через всю страну в город своей юности и ратной славы и там ночью пошел по шпалам навстречу бешено мчавшемуся поезду... После его гибели в гостинице, где он накануне остановился, была найдена записка: “Извините, что таким образом объявляю протест ельцинско-гайдаровскому правительству. Конечно, это не метод, но другого выбора у меня нет, чтобы бороться с теми, кто нас, ветеранов, поставил на колени. Но я хочу умереть стоя, чем жить на коленях с протянутой рукой...” (“Завтра”, № 22/96).