Наш Современник, 2005 № 01

Дорогой Сергей Иванович, получил книжку альманаха «Поэзия» с Вашей прекрасной статьёй и подборкой стихов Н. А. Клюева. Большая Вам благодарность! Как приятно видеть, что эхо Клюева стало откликаться в нашей жизни — то здесь, то там! Н. К. Старшинов — хороший, благородный человек и высокопорядочный, с ним, как я понимаю, можно иметь дело. Он понимает его! Важно Вам не прекращать своей исследовательской и изыскательской работы, она имеет огромный смысл для нашей культуры. Желаю Вам успеха и бодрых сил! Я — здорово устал — дел — по горло! Много есть хорошего, но есть и гадости, о них писать не буду. Привет и поздравление с праздником Святого Рождества, с Новым (старым) Годом! Г. Свиридов.

<Приписка над текстом письма:> Кланяется Вам — моя жена!

23 февраля 1986 года в концертном зале Института им. Гнесиных в честь свиридовского юбилея состоялся вечер его музыки, подготовленный силами педагогов и учащихся музыкального училища им. Октябрьской революции (ныне Московский государственный институт музыки им. А. Г. Шнитке). Впервые услышал я тогда части сюиты из музыки к кинофильму «Время, вперед!» и фрагменты из «Метели» в переложении для оркестра народных инструментов. Не скажу, чтобы от этого осталось впечатление такой же яркости и силы, которое неизменно возникало, когда эти произведения шли в оригинальном — симфоническом — звучании… Остановил внимание лишь «Романс» из «Метели», да и то потому лишь, что был аранжирован как вокализ для сопрано под аккомпанемент оркестра.

Выступали и певцы-солисты с песнями композитора. Несколько вещей исполнил хор а капелла, в том числе миниатюру на слова А. С. Пушкина «Где наша роза?..», которую я до этого не слышал. И, конечно, прозвучали сочинения более крупной формы — «Курские песни», «Снег идет» и даже отрывки из «Патетической оратории».

Атмосфера — и на сцене, и среди слушателей — была исключительно теплая, приподнятая и торжественная. Исполнители выступали с неподдельным энтузиазмом.

Автор был в зале. После концерта он обратился к его участникам, педагогам училища и слушателям и от души поблагодарил за доставленную ему радость. По окончании, в небольшой раздевалке, мы оказались рядом. Свиридов очень удивился — очевидно, не ожидал увидеть меня здесь. Мы обменялись несколькими словами, и он направился к выходу. Я смотрел ему вслед. Почему-то до сих пор не могу без волнения вспоминать видавшую виды шапку-ушанку коричневого (в прошлом) цвета, которую надел Георгий Васильевич…

Через четыре дня (27 февраля) в Большом зале консерватории состоялся третий концерт абонемента № 10. На этот раз сочинения Свиридова пела капелла им. А. Юрлова под управлением С. Гусева. Открылся концерт хоровой поэмой «Ладога» на слова А. Прокофьева. Затем были исполнены два хора на слова Есенина («Ты запой мне ту песню» и «Душа грустит о небесах»). Завершилось первое отделение «Концертом памяти А. А. Юрлова».

А во втором отделении прозвучал «Пушкинский венок». Я впервые услышал тогда это удивительное произведение в исполнении одного хорового коллектива. До тех пор мне доводилось бывать лишь на концертах, где оно исполнялось двумя камерными хорами (хором Минина и Новосибирским хором Б. Певзнера) совместно. По моему дилетантскому ощущению, Юрловская капелла (большой хор с широким спектром голосов) представила «Венок» слушателям, что ли, монументальнее и величественнее, чем это позволяли возможности камерных хоров…

И так хотелось узнать, что же думает об этом исполнении сам автор, который внимательно слушал свою музыку, сидя, как всегда, в шестом ряду партера… Но что-то удержало меня, и я не подошел к нему.

* * *

15 ноября 1986 года в Большом зале консерватории состоялся последний, шестой концерт юбилейного свиридовского филармонического абонемента предыдущего сезона. Это было как раз сольное выступление Елены Образцовой. В ансамбле с В. Чачавой она спела девять песен композитора на слова Блока и поэму «Отчалившая Русь» на слова Есенина. В «бисах» прозвучала никогда до того не слышанная мною «блоковская» песня Свиридова «Русалка» (с первой строкой «Мой милый, будь смелым…»). Скорее всего, это было первое публичное исполнение произведения.