Наш Современник, 2006 № 05

Четвертый ерсневский дом достался замечательному северному человеку Станиславу Панкратову. Именно его, до самозабвения любящего водную стихию, много лет прослужившего на флоте, темпераментного, радушного, не гнушающегося самого тяжелого и обыденного труда, здесь не хватало. Я знал, что заведует отделом прозы в журнале “Север” такой писатель, раньше бывший запевалой в Мурманском творческом союзе, где рядом с ним делал первые шаги в поэзии Николай Рубцов. Знал и о той роли, которую сыграл тонко чувствующий подлинный писательский дар редактор в публикации на страницах “Севера” беловского “Привычного дела” в первозданном виде. Стас, как и я, принадлежал к числу людей, близко и скоро сходящихся с теми современниками, которые ему интересны. Мы подружились в Ерсневе, и ни разу никакая кошка не пробежала между нами. Сейчас, когда я пишу эти строки, прошло всего три месяца, как Стас ушел из жизни. Ушел на самом взлете, возродив из пепла родной “Север”, обреченный либеральными разрушителями на верную гибель. Сделал журнал современным, но не в угоду дешевой моде, а именно таким, в котором нуждается нынешняя русская литература. Дом, который он пестовал до последних месяцев своей жизни, остался в надежных руках его верной спутницы Людмилы и двух очень похожих на Стаса сыновей. И похоронить себя он завещал на Кижском погосте, рядом с елуповскими могилами, потому что по праву считал себя их земляком — местным жителем.

* * *

В непростых, я бы сказал, весьма суровых условиях Заонежья от каждого живущего здесь человека требуются недюжинные способности, сила, здоровье, природная сметка и умение приспосабливаться к самым различным нештатным ситуациям. Поэтому настоящий заонежский хозяин — человек незаурядный, во многом отличающийся от обитателей средней полосы России, не говоря уж о привыкших к элементарному комфорту городских жителях. Но и среди закаленных, видавших виды заонежских аборигенов, как и во всяком народе, выделяются особые характеры, способные повести за собой остальных, принимать нужные решения в экстремальных ситуациях, защищать товарищей и всегда держать планку на том достойном уровне, который завещан отцами и дедами.

Борис Елупов — типичный лидер. Не амбициозный выскочка, привыкший демонстрировать показную силу или с упоением командовать и подчинять себе слабых компаньонов, а человек, наделенный мудрым умом, глубокой внутренней сутью, ценящий в себе и окружающих порядочность, ответственность, внешнюю простоту и непременную тактичность, так редко теперь встречающуюся в людях. Многие из моих знакомых и друзей после общения с Борисом Елуповым, не сговариваясь, приходили к выводу, что он рожден быть генералом. Но у каждого человека своя судьба, свой земной жребий, и Борис, как мог, проявлял “генеральские” способности на том поле битвы, которое уготовила ему жизнь.

Хозяин большого дома в Заонежье прежде всего добытчик. На более чем скудные магазинчики сельпо надеяться мог только ленивый. Соль, спички, водка, небогатый набор круп, сахар, конфеты, а потом, когда перестали на местах заниматься хлебопашеством, в определенные дни завозимая из города выпечка — вот, пожалуй, и весь основной ассортимент, соседствующий на полках с не очень нужными в хозяйстве отечественными промтоварами. Заботы о достойном домашнем столовании и особенно о пополнении зимних запасов ложились на плечи хозяина. Все свободное от плотницкой службы время Борис посвящал прежде всего заготовке кормов для скота. Поблизости от дома были лишь небольшие делянки, а основные травы выкашивались, сушились, складывались в копны и стога в лесных массивах, расположенных за подсыхавшими летом болотинами. Учитывая дождливый местный климат, приходилось подстраиваться под капризную погоду и прилагать немало сил, прежде чем стать спокойным за основную хозяйскую надежду — коровушку и ее молодой приплод.