Наш Современник, 2009 № 03

Нас, одноклассников, сторонился. Я шел, казалось, к своей цели: учился, драматический кружок снова стал работать. У меня все складывалось, а у Кольки нет. Я чувствовал себя в чем-то виноватым перед ним.

…Гром грянул неожиданно, в мае.

К Макеевым мы приходили из любопытства. Не танцевали, а так, крутились возле. И Колька иногда появлялся. Он каждый раз выискивал глазами Таньку Кузьмичеву. Толкался рядом с ней.

Густой запах цветущей черемухи и сирени будоражил, а радостный молодой голос из проигрывателя добавлял ландышевого восторга:

— Ландыши, ландыши, Светлого мая привет…

Кружилась голова. Около десятиклассницы Таньки всегда вращались, как вокруг звезды, свои планеты и спутники. Она была самой яркой на здешнем небосводе. Как Вега — звезда Северного полушария.

Но вот с Колькой у них что-то не ладилось. Танька становилась рядом с ним скованной, не смеялась.

… У ворот макеевского двора в тот раз Кольке попался Валька Востри-ков с пугачом в руках. Колька отобрал эту "забаву" — медную трубку с гвоздём и резинкой. В такую трубку набивали серу от спичек. При ударе гвоздя раздавался хлопок.

Колька от нечего делать крутил заряженный пугач в руках. Танька выскочила из круга танцующих и нечаянно наткнулась на Кольку. Пугач выстрелил — лицо Таньки опалило пламя.

Зажжав ладонями лицо, Танька закричала. Круг танцующих замер. Таньку вскоре увезли в больницу. Колька куда-то исчез.

… У Ракитиных над калиткой, на толстых столбах, лежала потемневшая от времени перекладина. Накинув на нее брючный ремень, Колька в тот же вечер повесился.

Утром Кольку обнаружил, собирая коров в стадо, пастух Василий Супонь.

— Чуть-чуть одной ногой Коляй-то чиркал по земле. Мог и не удушиться. А могла и жердинка-то не выдержать, тогда б… Во второй раз не каждый решится, — рассказывал всем пастух.

— Это я недоглядела. Я всё… — сокрушалась мать Кольки и ходила по двору словно заблудившись.

Танька вышла из больницы такая же розовощекая, как и раньше. Глаза ее, кажется, смотрели еще лучистей и зорче.

* * *

В десятом классе у нас появилась учительница по астрономии. Пухленькая блондинка Ольга Васильевна приехала из города.

Учительница с первого же урока завладела классом. Ее нельзя было не слушать.

— Удивительно, какие разные все звезды! — произнесла она, тряхнув золотистой прической. И мы молча разделяли ее удивление.

— Они, как люди: рождаются, живут, стареют и умирают… Все в классе, затаив дыхание, слушали.

— У каждой своя судьба, — продолжала Ольга Васильевна.

Она говорила, а я думал о Кольке. Колька — всего лишь маленькая частичка той галактики, которую зовут человечеством. Всего лишь точка. Но ведь и наша необъятная Вселенная началась миллиарды лет назад тоже из одной точки, у которой не было ни пространства, ни времени. А теперь у нее нет ни конца, ни края.

Из Кольки могло получиться что-то огромное. Не только наша школа и село… Страна…

Если Ольга Васильевна спрашивала, в классе возникал лес рук. Мы все влюбились в нее.

Как-то раз, забыв о своем правиле, и я поднял руку. Краем глаза я видел, как Нинка улыбнулась при виде моей поднятой руки.

Учительница спросила меня. Я знал материал, но, отвечая, разволновался.

"Кольку бы сюда, — подумалось мне. — Он бы так ответил, все бы рты разинули…"

Учительница внимательно слушала мой ответ. Класс в удивлении притих.

— Достаточно, Ватагин, — остановила меня Ольга Васильевна, — урок ты знаешь. Знаешь даже больше того, что дано в учебнике. Поразительно! Но следи, пожалуйста, за речью. Нельзя скакать с одного на другое.

Ее золотистые брови шевельнулись, она произнесла мягким голосом:

— Ставлю четверку. Но уверена: в следующий раз будет пятерка! Следующего раза не получилось.

Золотистая Венера, как мы успели ее прозвать, неожиданно заболела и уехала. Говорили, что на время. Оказалось, навсегда.

Мы ожидали, что таким же маневром воспользуется и Елизавета Кирилловна. Но она стала нашим классным руководителем. А позже, после смерти матери Кольки, выхлопотала и забрала к себе жить двух его сестрёнок, Надю и Любу, которых собирались отдать в детский дом.

* * *

После того как наши космические станции побывали на Венере, многое прояснилось. На планете Венера, которая нам казалась раньше обителью Любви и Красоты, оказалась испепеляющая жара. Атмосфера ее пропитана кислотами и серой. Жизни на Венере совсем нет: об этом теперь знает любой ученик старших классов. И потепление, о котором говорил Колька, для нашей Земли может оказаться гибельным.

АЛЕКСЕЙ ШОРОХОВ

ВСЁ БОЛЬШЕ СВЕТА…

Поев. И.

Слушай, выпьем вина! Это море мудрей наших бед. Посидим на камнях, побросаем медузам монетки. Может, именно здесь начинается тот самый свет В белой пене дождя, шуме волн и под ругань соседки.