Наш темный дуэт

– А она умеет быть убедительной.

– Значит – да? – поднажала Кейт, стараясь не показывать, как это для нее важно.

Эмили взяла из рук Генри чашку с кофе и уткнулась в нее носом.

– Ты будешь под присмотром другого кадета, – наконец произнесла она. – Если ты не будешь повиноваться приказам, или станешь создавать проблемы, или я передумаю, ты вернешься в тюрьму.

При упоминании о кадете Кейт заколебалась. Но по сравнению с пребыванием на верхушке башни соглядатай – не столь серьезная проблема.

– Неплохо, – заявила она, встала и понесла тарелку к раковине.

А на кухню влетел Август – с дверной ручкой в руках. Его черные волосы еще были мокрыми, а рубашка расстегнута, и Кейт увидела, что его поджарое тело перевито крепкими мускулами.

– Это что, было необходимо?

– Извини, – Кейт пожала плечами. – Я никогда не любила замки.

Август насупился – ну, насколько мог. Между бровями у него пролегла морщинка.

Кейт снова повернулась к Эмили.

– Мне нужна форма.

Август удивленно выпрямился.

– Зачем?

Кейт осклабилась, но позволила Флинну сказать за нее.

– Кейт выразила желание присоединиться к ФТФ.

II

– Плохая идея! – воскликнул Август.

Он стоял на одном колене и пытался вернуть на место ручку двери, а по другую сторону от двери Кейт заканчивала переодеваться.

– Ты это уже говорил, – отозвалась она. – Три раза.

– И еще повторю!

Кейт постучала костяшками по дереву, давая понять, что он может войти. Август поднялся и легким толчком отворил дверь. На Кейт теперь была форма ФТФ. На глаза спускалась прядь светлых волос. Остальные были собраны в хвост, открывая шрам, протянувшийся от левого виска до подбородка.

Кейт указала на форму.

– Ну, как я выгляжу?

Форма сидела на Кейт лучше, чем когда-либо сидела на нем самом. Но дело было не в одежде, дело было в манере Кейт держаться. Она была внушительна. Кейт Харкер всегда держалась властно, всегда производила впечатление, и теперь, увидев ее в форме, Август невольно вспомнил про ее любимую игру, ну, ту, где ты представляешь себя в другой версии собственной жизни. И на долю секунды Августу померещилась та версия, в которой Кейт осталась.

– Август! – напомнила о себе Кейт.

Он не мог лгать. Да это и не требовалось.

– Как своя.

Кейт одарила его улыбкой и села на кровать, чтобы зашнуровать ботинки.

– Но почему ты вдруг захотела вступить в ФТФ?

– Да ничего я не захотела, – бросила Кейт. – Но если я останусь сидеть в вашей квартире, то просто свихнусь, а теперь это никому не пойдет на пользу. Что, не так?

– Это…

– Боже тебя упаси сказать, что это плохая идея!

– Ты – дочь Келлума Харкера.

Кейт изобразила удивление.

– В самом деле?

– Половина бойцов, наверное, хотели бы твоей казни.

Кейт подняла голову.

– Как, всего половина?

Август подошел поближе, понизил голос. Он не беспокоился насчет Генри или Эм, но Ильза могла быть у себя…

– А как насчет твоей… связи с Пустотой.

Кейт быстро взглянула на дверь, но голос ее звучал все так же спокойно.

– А что насчет нее?

– Генри знает?

– Я ему не говорила, – холодно сказала Кейт. – А ты?

Август думал об этом. Он никогда толком не умел хранить секреты. Но если Генри узнает – если Соро узнает! – он уже не сможет защитить ее.

А должен ли он ее защищать?

Да, она была преступницей, но это не было преступлением. Она не хотела. Она была жертвой, достаточно сильной, чтобы ей удалось бежать, хоть и не до конца. И если монстр действительно у нее внутри, она их лучшая – их единственная! – ниточка к нему.

Он не должен был – не мог – лгать ради нее.

Но и выдать ее он не мог.

– Нет еще.

Он повесил скрипку на плечо и повел Кейт к лифту.

– Ты же не намерен пасти меня весь день? – спросила Кейт. – Я и так уже персона нон грата, и вряд ли мне добавит популярности, если я стану везде ходить с телохранителем. Особенно если этот телохранитель – сунаи.

– Нет.

– Отлично. Просто покажи мне, в какую сторону идти. Обещаю не сбегать и не лезть ни в какие драки.

– Кейт…

– Ну ладно-ладно. Обещаю не устраивать драк.

– Я не об этом.

Приехал лифт. Они зашли в кабинку, и мир сжался до пятачка в пять квадратных футов. Когда металлические двери закрылись, Август обнаружил, что Кейт смотрит на него – во всяком случае, на его искаженное отражение, – изучает так, словно ей видна вся та кровь, которую он стер со своей кожи.

– Что?

– Я просто пытаюсь понять, что с тобой произошло.

Август напрягся.

– Вот только не начинай заново!

– Что я пропустила? Во что ты влез?

Август закрыл глаза и увидел две версии себя. Первого Августа окружали трупы и кровь, а от запястий все выше поднималась тень. Второй же сидел на крыше в надежде увидеть звезды. И у него на глазах этот второй начал таять, словно сон, словно воспоминание, слабеющее с каждым мигом, ускользающее из рук.

– Со мной все в порядке.

– Не верю! Не знаю, кто вот этот, но тот Август, которого я знала…

– Больше не существует.

Кейт резко развернулась к нему.

– Врешь! – рявкнула она.

– Перестань.

Но Кейт не перестала. Хоть она и понизила голос, он все равно целиком заполнил крохотное пространство.