Наш величайший дар (СИ)

That keeps me from dancing with the one I love

(Не позволяющая танцевать с тем единственным, кого я люблю.)

But my mind holds the key

(Но в разуме моем – ключ.)*

Питер сжимал в руках большую чашку ароматного свежего чая и невидящим взглядом смотрел на горячий напиток, отливающий бордовым оттенком.

Чарльз и Эрик, уже полностью одетые, сидели напротив, и Ксавьер неспешно наливал чай себе и Эрику, хотя, Леншерр еще в самом начале отказался от излюбленного напитка Чарльза, а алкоголь хозяин поместья не предлагал.

- Итак, - мягко начал Чарльз и подвинул к себе свою чашку. – Теперь, когда мы все успокоились, можно поговорить, - он легко улыбнулся, глядя на притихшего Питера, и так и чувствовал напряжение Эрика, сидящего рядом.

- Что бы ты хотел узнать? – после недолгого молчания нарушил тишину профессор.

- Ну-у-у, - неловко протянул Максимов и посмотрел на мужчин напротив. Холодный и напряженный Эрик, который, казалось, еще мгновение - и будет готов убить сотню людей, если только Питер произнесет неверное слово, и Чарльз (которого было трудно узнать в чистой выглаженной одежде, с короткой стрижкой и идеально выбритым лицом) весь из себя уютный и доверительный. Питер тихо хмыкнул. Казалось, от соприкосновения таких противоположностей как его отец и его любовник в таком виде, в каком он был сейчас, непременно должно было что-то сломаться, потому что эти две разные с виду детали ну никак не казались совместимыми. Но нет… Всего несколько часов назад Максимов сам увидел, что они еще как друг другу подходят. И совмещаются. И объединяются…

Питер залпом выпил свой чай.

- Давно вы… вместе?

- Тебя это не касается, - тихим, похожим на предупреждающий рык дикого зверя, голосом произнес Эрик, и Чарльз тут же недовольно на него покосился.

- Это не самое подходящее слово, - Ксавьер нервно облизнул губы, чувствовал себя как на первом в жизни экзамене, при котором нельзя применять телепатию.

- Прекрати, Чарльз, ты не должен оправдываться.

Питер притих, внимательно наблюдая за ними, и все еще ждал ответа, хотя, по одной этой перепалке уже понял, что они давно вместе.

- Спокойно. Я все объясню.

- Это наше личное дело, - Эрик почти рычал на Ксавьера, приказывая перенести спор на мысленный уровень, но Чарльз не хотел «перешептываться», какого-то черта позволяя выносить их перепалку на обозрение.

- Мы познакомились около одиннадцати лет назад, когда о мутантах еще никто не знал. Даже мы сами не знали, что на свете есть кто-то подобный нам…

- Довольно.

- Эрик, сервиз, - мягко заметил Ксавьер, услышав, как в ящиках столов забились металлические столовые приборы.

- В то время встретить мутанта для меня было чем-то восхитительным. Словно до этого ты думал, что один во вселенной, единственный в своем роде, а затем… - Чарльз улыбнулся и хотел накрыть ладонью руку Эрика, но, стоило ему только коснуться его теплой кожи, как Леншерр резко поднялся на ноги.

- Сиди, - приказал он сыну, который невольно последовал отцовскому примеру. – А ты - за мной, - Эрик не просил, а приказывал и решительным шагом направился к выходу, и Чарльз даже не успел нажать на рычажок своего инвалидного кресла, оно само, издав тихий, похожий на урчание, металлический скрежет, покатилось за Леншерром.

- Что ты делаешь? – строго прошептал Эрик, глядя в голубые глаза профессора.

- Отвечаю на его вопросы, Эрик, - наставительным тоном терпеливо ответил Чарльз. – Мы обещали с ним поговорить, и именно это я и делаю. И ты должен.

- Я не считаю, что это то, что он должен знать, - не согласился Магнито.

- Нет, именно это ему и стоит знать. О тебе. О нас, раз уж он застал нас…

- Так промой ему мозги.

- Эрик!

- Что?

- Нет, я не буду так решать этот вопрос.

- И поэтому ты не остановил его в спальне?

- Я этого не сделал, потому что не смог, - зашипел Чарльз, строго глядя на друга. – Похоже, он унаследовал не только твой очаровательный нос, но и твою мечту иметь иммунитет к телепатам, вот только ему для этого вовсе не нужен тот ужасный шлем.

- Черт, - Эрик едва заметно оскалился и медленно выдохнул, понимая, что эту проблему не удастся решить так просто, как он рассчитывал. – То, что он мой сын, не означает, что он имеет право знать о нас, - строго предупредил Леншерр, решительно глядя на Чарльза, а Ксавьер приподнял бровь. Его так и подмывало спросить «Эрик, тебе правда кажется, что о нас никто не знает? О, друг мой, ты просто не умеешь слышать мысли всех тех, кто живет в этой школе», но не стал разубеждать друга.

- Именно это ему и нужно, Эрик, - наставительно произнес Ксавьер. – Как ты не поймешь, он все еще ребенок. И он ищет в тебе поддержку и защиту. Даже если ты этого не понимаешь. А все, что он видел – это строгого командира. Я знаю тебя и понимаю, как сложно тебе проявлять… некоторые из эмоций на людях, но для Питера ты должен открыться и с этой стороны.

- С какой? – почти фыркнул Леншерр, предупреждающе глядя на Ксавьера, но профессор никогда не боялся его взглядов и лишь мягко улыбнулся.