Наша компания

С вечера у Степы и Гули все было готово к походу в Кремль: на стульях была развешана Степина форма, вычищенная, отглаженная, и висело платье Гули, тоже отглаженное, красное, легкое, будто маковый лепесток. На тумбочке лежал раскрытый билет, а посреди билета стояла елка.

Когда Степа и Гуля легли спать и мама погасила в комнате свет, Гуля в темноте долго смотрела на билет.

За окном летел синий ночной снег. Мороз приколачивал сосульки к дому, остужал дыханием стекла, а Гуля все думала, как она завтра пойдет в Кремль, во дворец. На крыше дворца — холодный снег, а в окнах — теплые огни. Все ребята бегают по Кремлю, радуются. Зеркала везде до пола. И Гуля бегает, радуется. Но она не вбежит, как Валя, в зеркало: она хитрая, она все знает...

ОВСЯНКА

Толя проснулся и поглядел на Симку. Симка еще спал. Толя приподнялся, достал с пола тапку и швырнул в брата. Тапка, пролетев над самым ухом Симки, шлепнулась о прибитую к стене бумагу: «Давать витамины два раза в день». Это мама написала, чтобы не забывать поить ими Симку. Витамины ему прописал врач.

Симка давно уже не спал. Он тотчас с криком «A-а!.. Бей!» откинул ногами одеяло, вскочил на постели и метнул в Толю подушку. Подушка не долетела и плюхнулась на пол. В этот момент открылась дверь, и показался отец.

— Завтрак давно готов, а кто за вас умываться будет?

Покончив с одеванием и умывшись, Симка и Толя сели завтракать. Перед Толей стояла глубокая тарелка и лежала большая ложка. «Значит, на завтрак каша, — подумал Толя. — Лишь бы не овсянка!» Толе сразу расхотелось есть. Вот счастливчика Симку уже неделю как не заставляют давиться кашей. У Симки что-то болит. Правда, врач сказал, чтобы Симку кормили всеми кашами, давали ему протертые овощи, варили кисели. Но Симка признал только кисели и стал каждое утро требовать себе то клюквенный, то черничный, то вишневый. Мама ему уступала, говорила отцу, что больной может и покапризничать. Но Толя придерживался своего мнения: Симка надул врача, а теперь над всеми посмеивается. Толя не был завистливым, но все же кисель есть кисель. «А может быть, сегодня мама сварила его для всех?» Но надежда была такой слабой, что Толя сам в нее почти не верил и, конечно, правильно делал. Мама внесла синюю кастрюлю. В этой кастрюле варили только каши. Овсяный запах разошелся по столовой.

Толя не мог сдержать досады:

— У-у... Опять овсянка! Не хочу! — он надулся, дернул носом, и у него пропало всякое приличное настроение.

— Кто это сказал, что не хочет каши? — спросил отец.

Толя молчал.

— Или мне послышалось?

— Я сказал, — негромко ответил, наконец, Толя.

Симка завтракал сегодня молочным киселем. Толя даже не повернул голову в его сторону, когда Симка потянулся за сахарницей, чтобы еще подсластить кисель.

— Не знал я, — помолчав, сказал отец, — что мой старший сын такой разборчивый. Я воевал и думал: растет он настоящим крепким парнем. В армию служить пойдет. В армии все солдаты равны. Едят из одного котла, курят один табак, когда придется — одной шинелью вдвоем укрываются. И вся их сила в дружбе, в коллективе. Симка, а ну пойди принеси мне из кухни котелок, с которым я с фронта приехал. Такой зеленый, высокий, с крышкой.

— Не трогай ты его. Пускай сидит, — попробовала мама удержать Симку. — Я сама принесу.

Но Симка заупрямился, захныкал:

— Нет я, нет я. Я знаю котелок. — Он торопливо съехал со стула, побежал и принес.

— Вот когда я служил в армии, я полный этот котелок съедал каши и был здоровый и сильный.

— Не верим, не верим! — захлопал ложкой по киселю Симка и засунул ложку в рот. — Ты сейчас съешь.

— Сейчас каши не хватит. А завтра съем.

Толя размешивал свою кашу. Надутое выражение у него на лице сменилось сосредоточенной серьезностью.

— На фронте очень важно, чтобы бойцы были сыты. И ничего им не надо, была бы добрая каша. Повара у нас в полку говорили: «Ел солдат щи с овсянкой долго; положил ложку, распоясался, перевел дух, да и начал снова». Хорошие были повара, гвардейцы. Медалями их наградили.

— Боевыми медалями? — недоверчиво переспросил Толя.

— Да. Боевыми медалями.

— Как это?

— А очень просто. Варили они кашу недалеко от передовой линии, где шел бой. Немцы укрепления построили, залезли в них, и никак их оттуда не выцарапать. Много дней бойцы всухомятку ели, некогда было обедами заниматься. Но тут выдалось короткое затишье, и решил командир полка угостить солдат горячей кашей.

Братья с увлечением слушали отца.

— А к немцам подошло подкрепление. Навалились они на нас после затишья, и удалось им подобраться к нашей кухне. Начали они ее из автоматов обстреливать. А повара и отбиваются и обед варят. Один из них присел у котла с топором. И как пуля пробивала котел, он в дырку деревянный колышек вгонял, чтобы каша не вытекала. Торопились повара бойцов накормить, и ничего им помешать не могло. Вот какие отважные люди! Конечно, такие люди в детстве не лакомились одними киселями.

Симка обиженно заморгал и осторожно попробовал потянуть к себе Толину тарелку, стараясь вместо нее подставить ему кисель. Но Толя, крепко ухватившись за свою кашу, спросил у отца: