Наша компания

Только устроились и начали тереть порошком ордена, как Витя задумал примерить китель. Он натянул его прямо на свою куртку, нахмурился, напыжился и прошелся туда-сюда перед зеркалом.

Когда ордена и пуговицы были натерты до блеска, ребята вернулись обратно в столовую.

Пашка тотчас влез ногами в бурки и попробовал в них шагнуть, но чуть не упал.

— Ну к чему ты их надел? — сердито зашептал Витя, пристраивая на место китель. — Кто тебя просил?

— Ты китель мерил, а я бурки хочу. — И Пашка еще раз попытался шагнуть, но не удержался и свалился на ковер.

— Уже колдуете? — неожиданно прозвучал голос доктора.

— Мы... — начал было Витя, пытаясь спрятать китель за спину. — Мы вот... это...

— А ну, подойдите ко мне... Оба, оба. Вся шайка-лейка.

Пашка скинул бурки, и братья подошли. Мурмыш на всякий случай ускользнул в коридор.

— Покажите, что с кителем сотворили?.. Ого, живым огнем горят! — Доктор повернул к свету ордена.

— А пуговицы? — спросил Пашка.

— И пуговицы хороши. Хоть сейчас на караул к знамени... Эх, что за богатыри! Ну-ка, встаньте как положено. Ровнее. Головы выше. Руки прижмите. Та-ак-с... А теперь слушай мою команду. Смир-рно! Объявляю благодарность всему удалому воинству.

— Ура! — закричали ребята.

— Сильно кричать не надо, — остановил их доктор. — Отец и мать спят, и пусть себе спят. А мы с вами наскоро закусим — и шагом марш гулять.

Все вместе привели в порядок кровати и сели за стол. Сытного есть ничего не хотелось, поэтому, как предложил Пашка, начали прямо с пирожных, которые остались от вчерашнего торжества.

— Уже зачерствели, — сказал доктор.

— Кто? — спросил Пашка.

— Пирожные зачерствели. Уже не такие свежие, как в магазине.

— А в магазине они тоже засыхают?

— Должно быть, засыхают. Только сухие пирожные не продают.

— А кто же их там доедает?

— Хм!.. Вот так вопрос — кто их там доедает! — повторил доктор. — Придется зайти в кондитерскую и узнать.

Когда позавтракали, Пашка спросил у доктора разрешения пригласить погулять Женю.

— Нас трое, а хата о четырех углах, — ответил доктор. — Приглашай.

Узнав, что его зовут гулять, Женя обрадовался и быстро натянул пальто.

На улице было ветрено и морозно. Фонари в снежных шапках, увязнув по колени в сугробы, выстроились вдоль тротуаров. Сверху падали тонкие ледяные иглы, наполняя воздух тихим звоном и блеском.

— Вот что, — сказал доктор, — для дальних прогулок сегодня слишком холодно. Надо поберечь носы. А посему поедем кататься по новой линии метро, которую на днях открыли.

— А в кондитерскую когда? — спросил Пашка.

— В кондитерскую? Ах, да... Ну, пойдемте сперва в кондитерскую.

Отыскали ближайшую кондитерскую и подошли к продавщице в белой крахмальной наколке, отчего продавщица была похожа на боярышню.

— Гм... видите ли, товарищ продавец, — начал доктор, — у нас к вам один вопрос.

— Вопрос? Пожалуйста!..

— Вопрос от всего нашего общества, — показал доктор на себя и ребят. — Вот у вас, так сказать, имеются свежие пирожные. Ну, а если вы их не продадите и они начнут засыхать, что вы с ними делаете?

— Кто их у вас доедает? — приподнявшись на носки, громко спросил Пашка.

Девушка засмеялась. Засмеялись и другие продавщицы.

— А у нас такого не бывает, чтобы пирожные засыхали. Мы работаем по плану. Сколько пирожных выпекаем, столько и продаем.

— И даже совсем ни одного пирожного не остается? — недоверчиво спросил Пашка.

— Ни одного.

— Жалко, — сказал Женя.

— Жалко, — подтвердил Пашка.

Станция метро на Арбатской площади побелела от снега. Из ее дверей вырывались густые облака пара.

Билеты ребята захотели покупать не в кассе, а в автоматах.

Доктору пришлось обшарить все свои карманы, пока он набрал мелочи на два рубля. Каждый покупал сам себе билет.

Новая станция «Курская» была залита, казалось, июльским солнцем. Много люстр с тонкими стеклянными трубками излучали этот свет.

Витя заметил в мраморной нише вазу из матового стекла. Она была укреплена на бронзовом цоколе. В ней бился, полыхал солнечный луч.

— Что это горит? — спросил Витя, прикасаясь к вазе. — Она совсем не горячая.

— Это люминесцентная лампа, — объяснил доктор — в ней светится особый газ, и получается холодный свет.

— Холодный свет? — удивился Витя. — Как это?

— Северное сияние, например, — холодный свет. И радуга. Глубоководные рыбы излучают такой же свет.

— Рыбы?

— Да. Или жуки-светляки еще. Ты их видел когда-нибудь?

— Видел.

— Так это и есть холодный свет.

Пашка и Женя захотели прокатиться на эскалаторе.

Лестницы ползли бесшумно и плавно.

Пассажиры, поднимавшиеся вместе с ребятами, вдруг начали улыбаться и показывать на соседний эскалатор. Когда ребята присмотрелись, то оказалось, что на лестнице ехал малыш и держался за перила.

Но он был такой маленький, что за эскалатором его не было видно, а только была заметна на перилах красная варежка. Так и ехала одна эта варежка.

Накатавшись вдосталь на эскалаторе, отправились на следующую станцию, которая называлась «Таганская». Станция была украшена барельефами героев войны: пехотинцев, моряков, летчиков, танкистов.

В конце станции толпился народ.