Наша тайна

— Нет, я не об этом. Я говорю серьезно. Твой брак был идеален. — Дебора

сделала ударение на слове «был». — Я не могу вспомнить ни одного случая, когда вы с

мамой поссорились. Я думала, что все браки такие. Возможно, я ожидала слишком

многого. Возможно, я видела в Грэге то, чего в нем просто не было.

Майкл сел за стол и включил компьютер.

— Если ты что-то и нафантазировала, то виновата в этом сама. Я никогда не

говорил тебе, чего ожидать.

— Нет. Но дети видят своих родителей, и эти отношения становятся для них

эталоном.

Он потянулся за своими очками.

— Не похоже, что твоя сестра видела то же самое.

— Нет, видела. Джил знала, что было у вас с мамой. Как ты думаешь, почему она

так и не нашла подходящего парня?

Не отрывая глаз от экрана, Майкл проворчал:

— Потому что слишком обидчивая.

— Не обидчивая. Переборчивая. Она хотела кого-то такого же сильного, как ты.

Он взглянул на Дебору.

— Не льсти мне.

Она вдруг потеряла терпение.

— Я не льщу. Дело в восприятии — восприятии и ожиданиях. Я видела

определенную модель и воспринимала некоторые вещи как само собой разумеющееся.

Ясно, что этого делать не следовало. Но мы говорили о Джил. Проблема в том, что

родительские ожидания давят на ребенка.

— Джил не ребенок.

— Ребенок. Она твой ребенок. И всегда им будет.

Майкл посмотрел на нее поверх очков.

— Разве нам не нужно принимать пациентов?

— Она не может делать все так же, как ты. Но это не значит, что то, что она

делает — плохо. Кондитерская — сказочное место, и Джил прекрасно справляется.

— Хорошо.

— Разве ты не рад за нее? Чего же еще желать для своих детей, если не

уверенности в том, что они счастливы?

— Многого. Защищенности. Роста. Большего успеха, чем достигли мы.

Дебора вспомнила, что говорил Джон.

96

— Это может оказаться невозможным. И что тогда? Это будет означать, что они

неудачники?

Отец выпрямился.

— Это ты мне скажи. Ты хочешь, чтобы твой сын играл в бейсбол, но он плохо

видит. Неужели он действительно получает удовольствие от этих игр?

Дебора подумала о Дилане, и ее сердце сжалось от страха.

— Для ребенка хорошо быть частью команды.

— Конечно. Это мы так считаем. Только так ли это на самом деле? Разве ему

лучше от того, что он худший игрок в команде...

— Он не худший.

— Ты не понимаешь, Дебора. Дилан не видит мяча, по которому нужно ударить.

Он не видит, куда его нужно отбить. Но с другой стороны, он хороший маленький

музыкант.

— Дилан никогда не станет профессиональным пианистом, — сказала Дебора,

думая о том, как папа поступил с Джил. — Я не хочу на него давить.

— А ты не думаешь, что давишь на него, заставляя играть в бейсбол? Ладно,

Дебора. Ты не различаешь, что хорошо, а что плохо, прямо у себя под носом.

— Думаю, я не одна такая, — ответила она, и тут зазвонил интерком.

Майкл ткнул пальцем в кнопку:

 Да.

— Джеми МакДоно ждет в первой смотровой, доктор Барр. Передайте,

пожалуйста, доктору Монро, что дети Холтов ожидают во второй смотровой.

— Хорошо. — Он выключил интерком и встал. — Нас ждут. От нас ждут ответов.

Они ждут, что мы излечим их болезни. — Сняв халат с крючка на обратной стороне

двери, Майкл сунул руки в рукава. — А кто вылечит нас? — Он посмотрел на Дебору. —

Мы — это все, что у нас есть.

* * *

В принципе, Дебора была согласна с отцом. Разве не это стало ее философией

после развода? «Мы делаем то, что должны делать, потому что никто, кроме нас, этого не

сделает. Возможно, это и неправильно, но это лучшее, что мы можем сделать».

Но из уст отца это звучало угнетающе. Алкоголь не поможет. Если проблема в

одиночестве, алкоголь только усугубит ситуацию. Вопрос в том, улучшит ли ситуацию то,

что делает она. Дебора, возможно, еще долго думала бы об этом, если бы ей не надо было

принимать пациентов и ехать к ним на дом.

После обеда ничего не изменилось. К тому времени, когда Дебора подъехала к

спортзалу, ей отчаянно хотелось отвлечься, и, сделав над собой усилие, она смогла это

сделать.

Позже, остановив машину у обочины напротив кондитерской, она позвонила

Грэгу.

— Привет, это я. У тебя есть время?

Молчание.

— Время для чего? — наконец спросил он.

— Поговорить.

— О?..

— О нас. О детях. — «Не видишь того, что у тебя под носом». — Может, о том,

что пошло не так.

Мертвая тишина. Потом голос с любопытством спросил:

— Что пошло не так, когда?

— С нашим браком.

— Ты хочешь поговорить сейчас?

Его вопросы только все усложняли.

97

— Если сейчас не очень подходящий момент, я перезвоню в другой раз.

— Дело не в этом. Несколько месяцев после нашего развода я хотел поговорить с

тобой, но ты не давала мне такой возможности.

— Я не могла. Мне было больно. Ты превратился в человека, которого я не знала.

— Неправда. Я опять стал таким, каким был, когда мы познакомились.

— Возможно, — сдалась Дебора. — Но прошло слишком много времени, и мне

эта перемена показалась пугающей.

— Потому что я хотел поговорить?