Наша тайна

— Плохо, если пойдет дождь. Вы будете переживать.

— Буду.

— Тогда вы должны радоваться. Если бы у нее уже были права, на прошлой

неделе за рулем могла бы быть она.

* * *

— Тетя Джил, — шепотом позвала Грейс. — Ты спишь?

— С открытыми глазами?

— Мне не видно, открыты они или закрыты. Слишком темно. — Грейс села,

повернувшись к той половине огромной кровати, на которой лежала Джил. Единственным

освещением был свет из окна, еще более тусклый из-за дождя. Но на самом деле Грейс

была не против темноты. Ей не хотелось видеть лицо своей тети. — Мне нужно тебе кое-

что рассказать. На прошлой неделе... у Мэган... мы пили.

— На прошлой неделе?

— В день аварии. В тот вечер, когда я была за рулем машины, которая сбила

мистера МакКенну.

Джил застонала.

— Ох, Грейс. Не уверена, что хочу это слышать.

— Мы пили пиво, — сказала Грейс, зная, что, называя имена друзей, может

нажить себе неприятности. Но ей нужно было с кем-то поделиться, а у Джил тоже были

свои секреты. — Родителей Мэган не было дома. А когда за мной приехала мама, мне

даже в голову не пришло отказаться сесть за руль. Я не была пьяной. Даже не захмелела,

разве что чуть-чуть.

— Сколько ты выпила?

— Две бутылки. Одну, когда только приехала туда, а вторую — где-то через три

часа. Мама возненавидит меня, когда узнает.

— Она не знает?

— Разве я могла ей сказать? — заплакала Грейс. — Она бы ничего такого не

сделала. Я имею в виду, вождение в нетрезвом виде — это худшее, что можно совершить.

— Ты не сказала ей даже после того, как вы сбили того парня? Она не

почувствовала запаха?

— Нет, — плакала Грейс. — Я жевала резинку, но ей даже в голову не пришло ко

мне принюхаться. Мама думает, что я никогда в жизни не пробовала спиртного.

— Я тоже так думала, — сказала Джил.

Неправильно истолковав это замечание, Грейс произнесла:

— Ты меня ненавидишь.

— Нет. Похоже, я просто не понимала, какая ты уже взрослая.

— Только не говори мне, что ты пила в старших классах, — не поверила Грейс.

— Не пила. Я курила травку.

Грейс удивило то, с какой легкостью тетя в этом призналась.

— Травку? — Это было совсем другое дело. — А дедушка знал?

— Конечно. В этом и был кайф.

— Почему? — спросила Грейс. Она часто задавала себе этот вопрос. — Что тебя

заставляло?

— Бунтовать? Много разных мелочей. Например, то, что я была вторым

ребенком. Я шла по следам твоей мамы. Сколько себя помню, все всегда ожидали, что я

буду делать то же, что и она. Но я всегда не дотягивала. Тогда я решила не соревноваться.

Я хотела быть собой. И своими выходками пыталась сказать об этом отцу.

— И что он сделал, когда узнал о травке?

— Он был в бешенстве.

— В смысле, забрал ключи от машины или перестал давать карманные деньги?

107

— Его разочарования было достаточно. Ну ты знаешь, это его выражение лица

каждый день, когда он приходил с работы.

В нашем доме всегда нужно было следить за хорошим поведением и репутацией.

Нужно было быть поводом для родительской гордости.

Знакомо ли это Грейс? Она чувствовала это на себе каждый день, но после аварии

в сотню раз сильнее.

— И бабушка Рут тоже так считала?

— Теоретически. Но она была мамой. А у мамы мягкое сердце. — В голосе Джил

слышалась улыбка. — Она часто говорила о родничке, который бывает у новорожденных

детей на голове. Благодаря ему череп во время родов немного сжимается, а потом в

течение года этот родничок закрывается. Она говорила, что на самом деле он не исчезает,

а просто переходит к маме, которая хранит его в своем сердце всю оставшуюся жизнь.

— Как мило, — сказала Грейс. — И ты думаешь об этом сейчас, когда ты

беременна?

-Да.

— Ты бы хотела, чтобы бабушка Рут была рядом?

— Хотела бы.

— Чтобы она деликатно сообщила об этом дедушке?

Джил пошевелилась под покрывалом.

— Нет. Я скажу ему, когда закончится первый триместр. Я всем тогда скажу.

— Никто не знает?

— Только твоя мама и ты.

— Но это же трудно никому не рассказывать. Тебе не кажется, что кто-то может

увидеть?

— Ну, видеть еще особо нечего. Мой фартук все прекрасно скрывает.

— Но ты не думала, что кто-то может догадаться? Ну что все поймут, что ты

врешь, хотя и ведешь себя как обычно?

— Нет.

Грейс вздохнула.

— Я бы хотела быть похожей на тебя. Мне кажется, что всем вокруг известно, что

я выпила пива, что эта ложь написана огромными буквами у меня на лбу. Знаешь, часть

меня хотела бы, чтобы все открылось. — Ей вдруг пришла в голову новая идея. — Если

бы я забеременела, мама не смогла бы этого скрыть.

— Это плохая идея, Грейс.

— Но если бы я забеременела, мне, по крайней мере, пришлось бы сказать правду.

— Этим она поставила тетю в тупик. Редко случалось, чтобы Джил не знала, что сказать.

— Как бы мама поступила, если бы я забеременела?

— Она была бы разочарована.

— Как дедушка, когда ты курила травку? Видишь? Она такая же, как и он. Ты

права. Они думают только о поведении и репутации. Их жизнь — это показуха.