Наша тайна

— Погоди, Грейс. У меня, может, и есть свои обиды, но твои мама и дедушка

много работают. Они служат обществу. Будь честен там, где доброе имя необходимо.

— Ладно. Но это не значит, что быть их ребенком легко.

— Не значит.

— Так что же мне делать?

— Ты не можешь поменять семью.

— Я о своем обмане. Было бы не так плохо, если бы я с самого начала сказала

маме о пиве, но теперь, когда прошло столько времени... Мама взяла мою вину на себя, но

она ничего не знала о пиве.

Джил нащупала в темноте ее ладонь.

— Знаешь, солнышко, судя по тому, что мне известно, тот, кто сидел за рулем

вашей машины — кто бы это ни был — ничего не нарушал. То, что ты выпила бутылку

108

пива, не стало причиной аварии.

— Я выпила две, — напомнила ей Грейс.

— Это не было причиной аварии.

— Хорошо, но я все равно чувствую себя виноватой из-за этого, и маме не могу

рассказать.

— А папе?

— Смеешься? Я не разговариваю с папой.

— А возможно, следовало бы.

— Ты шутишь. Это будет еще хуже, чем рассказать маме. Дедушка, конечно, тоже

будет разочарован, но он же всего лишь мой дедушка. — Грейс помолчала. — К тому же

он слишком много пьет. Поэтому он бы, возможно, понял.

— Грейс, есть разница между тем, чтобы пить пиво с друзьями...

— Любой из которых убьет меня, если узнает, что я об этом кому-нибудь

рассказала, — перебила Грейс.

— Мы пока не об этом, — произнесла Джил. — Вернемся к тому, о чем я

говорила. Есть разница между тем, чтобы выпить две бутылки пива на вечеринке, и тем,

чтобы каждый вечер сидеть в одиночестве и выпивать по полбутылки виски. Но давай не

будем о дедушке. Мы говорили о твоем папе.

— Ладно, — сказала Грейс, подбирая под себя ноги. — Давай поговорим о нем.

Он уверяет, что любит нас, но ушел, даже не предупредив.

— Он предупреждал маму. Она, возможно, не понимала, что это предупреждение,

но он предупреждал.

— Как ты можешь его защищать?

— Я его не защищаю. Я хочу сказать, что, может быть, она закрывала глаза на то,

что происходило с ее браком. Я хорошо разбираюсь в людях. И мне всегда нравился твой

отец.

— Но я ему не доверяю. В этом моя проблема. Я не знаю, как он отреагирует, если

узнает, что на самом деле произошло в тот вечер. Папа может позвонить другим

родителям. Он может позвонить в полицию.

— Он не позвонит в полицию.

— Он может испортить мне жизнь, и так и сделает. Конечно, она и так не сахар,

потому что в школе со мной никто не общается. Я не могу ни с кем поговорить начистоту,

потому что это доставит неприятности другим. А папа? Он скорее всего будет так же

разочарован, как и мама, потому что ожидает, что я тоже добьюсь огромных успехов.

Поэтому мне приходится с этим жить. Как и с тем, что человек умер из-за машины, за

рулем которой была я. Это хуже всего.

— Я знаю.

Грейс стало легче.

— Больше никто не знает.

Тетя застонала соглашаясь. По крайней мере, Грейс показалось, что этот звук

означал согласие, пока не ощутила неожиданный толчок в ногу. Отбросив покрывало,

Джил села на краю кровати.

— Что случилось? — спросила Грейс.

— Я сейчас вернусь.

С трудом поднявшись, она направилась в ванную. Грейс подумала, что тетя идет

медленнее, чем обычно, но было слишком темно, чтобы сказать наверняка. А когда

тонкий лучик света упал на ковер, Джил уже не было видно. Едва Грейс успела выбраться

из постели, как Джил позвала ее.

Через секунду девочка уже была в ванной. Джил сидела на унитазе. Ее лицо было

мертвенно-бледным.

— У меня идет кровь.

— Кровь? — Грейс проглотила противный комок.

109

— Мне нужны бумажные полотенца.

Грейс побежала в кухню, отмотала половину рулона и бросилась обратно.

— Много крови?

— Не знаю, — сказала Джил и взяла полотенца. — Думаю, мне придется поехать

в больницу.

— Разве не нужно позвонить врачу?

— Ах да. — Такой напуганной Грейс тетю еще никогда не видела. — Подай мне

телефон, солнышко.

Грейс подала телефон, потом встала, чувствуя себя абсолютно беспомощной, пока

Джил тщетно пыталась вспомнить номер, и от этого животный страх в ее глазах только

возрастал.

— Он где-то у тебя записан? — спросила Грейс.

— Я же знаю его, знаю. — Джил вздохнула и после короткого колебания набрала

две последние цифры. — Я позвоню в справочную, — сказала она и, взглянув на

бумажные полотенца, которые пропитывались кровью, тихо выругалась.

— Много крови? — опять спросила Грейс. Ее сердце бешено колотилось. Если

много — это плохо.

— Достаточно. А, да, здравствуйте. Это Джил Барр. Я пациентка доктора

Буркхарт. Я на девятой неделе беременности, и у меня кровотечение... Нет, не обильное...

Нет, сгустков я не вижу. — Она слушала. Затем разочарованно посмотрела на стену. —

Думаю, я не смогу ожидать, пока мне кто-то перезвонит через двадцать минут. Я слишком

долго ждала этого ребенка. Я еду в больницу. Вы можете сообщить доктору Буркхарт о

моем звонке? — Она повесила трубку и, придерживая полотенца, натянула трусы. — Мне

очень жаль, что так получилось, дорогая, я знаю, что тебе завтра в школу, но мы уезжаем.