Наша тайна (ЛП)

Для сладкого было рановато, но сегодня мой День Рождения, а значит можно наплевать на правила. Я съела капкейк в постели, стряхнула крошки и стала одеваться. Остановившись перед зеркалом, я изучила свое отражение. Семнадцать. Внешне я выглядела как прежняя Ханна, но внутри что-то определенно изменилось. Я больше не была той Ханной, что приехала в Эшвилл две недели назад. Марк прав. Я могу быть кем захочу, а не только той, какой должна быть. Я слишком долго себя сдерживала.

Одевшись, я взяла телефон и посмотрела на экран. Ни звонков, ни сообщений.

С минуту я держала телефон в руке, буравя экран взглядом до тех пор, пока тот не погас. Затем я запихнула телефон в карман и пошла к тете.

Мы подъехали к «Папа Джино». Пока тетя парковалась, я не сводила с нее недоверчивого взгляда. На парковке мы были одни.

— Итальянская еда на завтрак? — уточнила я.

— Итальянцы тоже завтракают, — резонно заметила она.

— Не уверена, что справлюсь с лазаньей в 8 утра.

— Лазаньи не будет, — заверила тетя Лидия, выходя из машины.

У дверей нас встретила Мама Рита.

— Добро пожаловать! — прогремела она, широко раскинув руки. Она обняла сперва тетю, затем меня, едва не задушив нас в своих объятиях. — С Днем Рождения, Coccolona!

Coccolona? Я взглянула на тетю Лидию через плечо Мамы Риты, подняв бровь.

— Сюда-сюда, — сказала Мама Рита, отпустив меня. — Завтрак уже готов.

Пока мы шли за Мамой Ритой к столику, украшенному красными шарами и лентами, тетя Лидия наклонилась ко мне и прошептала:

— Гордись. Мама Рита придумала тебе ласковое прозвище.

— Coccolona? — уточнила я.

— Это значит «милашка», — пояснила тетя. — Мне повезло меньше. Capretta переводится как «козленок».

Мы сели, и Мама Рита налила нам по чашке кофе и по стакану апельсинового сока.

— Завтрак будет с минуты на минуту, — сообщила она и улыбнулась мне. — Семнадцать! Помню, и мне было семнадцать когда-то. Наслаждайся, Coccolona, время летит быстро. Однажды ты посмотришь в зеркало и обнаружишь там старуху, — нахмурившись, она пригладила седые волосы. — Ах да, завтрак! Скоро вернусь.

Мама Рита скрылась на кухне, а я потянулась за молочником, чтобы налить молока в кофе.

— Мама с папой еще не звонили? — поинтересовалась тетя Лидия.

Я отрицательно покачала головой, не сводя взгляда с кофе.

— Еще нет.

— Уверена, они позвонят, — сказала она.

Я пожала плечами, но ничего не ответила.

Тетя Лидия прокашлялась.

— Что ж, пока мы наедине, хочу вручить тебе подарок.

— Разве единорог не был подарком? — удивилась я.

Тетя Лидия засмеялась.

— Это была просто глупая шутка. — Она потянулась к сумке и достала маленькую красную коробочку. — А вот настоящий подарок.

Я взяла ее.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Не стоило…

— Мне захотелось, — перебила тетя. — Давай, открывай.

Она сгорала от нетерпения, как ребенок в Рождество, но улыбка выдавала ее волнение.

Коробка слегка хрустнула, когда я открыла ее. Внутри на шелковой подушечке лежала крохотная золотая вилочка на тонкой цепочке.

— Ничего особенного, — сказала тетя Лидия. — Я знаю, что дома у тебя полно украшений…

— Она прекрасна, — произнесла я. — Спасибо.

Я достала кулон из коробочки и надела на шею. Вилочка соприкоснулась с кожей и заблестела на свету.

— Я хотела, чтобы ты помнила, — сказала тетя Лидия, — что никогда нельзя переставать мечтать. Твои родители желают тебе чего-то, и я тоже, но куда важнее, чего ты сама желаешь.

Я улыбнулась ей через стол. Казалось, будто ко мне вернулась прежняя тетя Лидия, которая когда-то играла со мной, рассказывала смешные истории и никогда не смеялась над моими идеями и не указывала мне, что делать.

Кухонная дверь с грохотом распахнулась, и вышли Мама Рита и Папа Джино. Он нес большую тарелку с горой панкейков, из которой криво торчали свечки, поблескивающие под громкое «С Днем Рождения тебя!» Мамы Риты и Папы Джино.

***

Я закрыла дверь своей комнаты в доме тети Лидии и еще раз проверила телефон. Натали не прислала даже смс, хотя мы ведь и не разговаривали с ней с той самой ссоры. От мамы с папой тоже ничего не было.

Папу я еще могла понять. Может, он был на терапии или что там еще делают в реабилитационных центрах. Когда бы я ни представляла себе его жизнь в реабилитационном центре Келлера-Бёрнса, в воображении всегда рисовались обдолбанные пациенты, раскачивающиеся взад-вперед или бьющиеся в припадках под действием абстинентного синдрома (Абстинентный синдром (ломка) — синдром физических и/или психических расстройств, развивающийся у больных наркоманией спустя некоторое время после прекращения приема наркотика или уменьшения его дозы, прим. переводчика). В таком месте, должно быть, немудрено потерять счет времени.

К тому же я не ответила ни на один его звонок.