Наша жизнь с господином Гурджиевым

Однажды утром, когда я проходил через центр Ессентуков, то заметил объявление, рекламировавшее особый вечер в городском клубе. Мне захотелось тихонько посидеть в уголке, глядя на танцующих людей. Позже днём, прогуливаясь с г-ном Гурджиевым и доктором Шернваллом, я довольно непринуждённо сказал им об этом.

«Доктор, вы слышали? Он приглашает нас в клуб этим вечером. Что? Вы приглашаете нас на ужин? Идёмте, доктор. Спасибо за ваше приглашение!»

Дело было плохо. Ужин во время инфляции стоил немыслимую сумму, а у меня больше не было регулярного ежемесячного дохода. Но делать было нечего, кроме как идти по заданному плану, ведь у меня не хватило мужества сказать «нет». В этот вечер я взял с собой 500 рублей (в прежние времена ужин в хорошем ресторане стоил не больше, чем два с половиной рубля) и пошёл в клуб. Он был почти пустой, танцев не было, был открыт только ресторан. Теперь для меня начался ад. Г-н Гурджиев играл со мной, как с ребёнком, которому он хотел преподнести урок. «Ну-с, доктор, поскольку он нас угощает, давайте приступим; прекрасно будет начать с водки и с закусок. А потом…» Это длилось бесконечно. Даже сегодня я помню те апельсины, что он заказал, после которых я понял, что моих 500 рублей никак не хватит. У меня не хватало мужества сказать г-ну Гурджиеву, о недостатке своих средств и попросить его одолжить мне немного, пока мы не вернёмся домой. Как мне выбраться из этой ситуации? Это было мучительно. Наконец, я решил дать на чай официанту и послать его к моей жене за деньгами. Она испугалась, когда незнакомец постучался к ней в двери посреди ночи. Но наконец деньги принесли, и я заплатил за всё. Счёт составил около 1000 рублей. Этих денег для нас с женой было бы достаточно, чтобы прожить половину месяца.

На следующее утро г-н Гурджиев пришёл к нам и вернул мне деньги, которые я отдал за ужин. Он сказал: «Иногда вы ведёте себя, как ягнёнок, и тигры вас съедят. Хорошо, что рядом с вами есть тигрица». Это был ещё один ужасно болезненный момент – не с обычной точки зрения, а потому что я осознал, что вёл себя не как взрослый человек. Г-н Гурджиев говорил мне это несколько раз, но только сейчас я по-настоящему поверил в это. В то утро г-н Гурджиев был совсем не таким, каким был предыдущим вечером; не было ни упрёков, ни насмешек. Всё, что он сказал, так это то, что произошедшее было сделано ради меня.

Очень неожиданно, по крайней мере для нас, прибыла повозка с семьёй г-на Гурджиева. Прибыло восемь человек: его мать, его брат Дмитрий с его женой и маленьким ребёнком, его сестра София с её женихом, племянник и племянница от двух других его сестёр. Г-н Гурджиев снял для них дом недалеко от нас, где они могли жить до тех пор, пока не обустроятся на новом месте.

Его отец не приехал. Он пожелал остаться в своём доме в Александрополе, где, к сожалению, был потом убит турками на крыльце своего дома.

Однажды Дмитрий Иванович принёс большой бурдюк с вином, и в тот вечер мы все собрались и пили тосты за Софью Ивановну и её жениха, Георгия Капанадзе, которые вскоре должны были пожениться. (Я не видел Дмитрия с моей первой встречи с г-ном Гурджиевым. Он был тем «вторым человеком», который шёл с ним рядом). Когда состоялась свадьба, г-н Гурджиев устроил свадебный обед – не в просторном доме Мандзавино, а в нашем маленьком домике, где всё было просто. У нас был хороший банкет. Была приглашена группа музыкантов – сазандари[7], чтобы развлекать нас. Благодаря ним, мы услышали настоящую восточную музыку.

На следующее утро молодожёны перешли на второй этаж нашего дома, где София села на ковёр и начала прясть. Это была восточная традиция, символизирующая то, что новобрачная с самого первого дня и впоследствии будет безостановочно трудиться. Из этих ниток она потом должна была выткать рубашку для мужа.

Жизнь продолжалась. Мы вскоре узнали, что г-н Гурджиев собирается снять большой дом в конце сада, поскольку хозяин решил его достроить. В феврале г-н Гурджиев обязал свою жену написать письма его ученикам, которые ещё были в Москве и Санкт-Петербурге, сообщая, что все, кто хочет работать, могут приехать к нему в Ессентуки. Тем временем он должен был всё приготовить для того, чтобы их принять. Нужно было купить кровати, столы, стулья и другие необходимые вещи. Проходило время. Хозяин достроил дом. Начала прибывать мебель, и вскоре дом стал пригодным для жизни.