Наше долго и счастливо (СИ)

Бережно прижимая к себе притихшего сына, девушка вышла из детской и спустилась по лестнице, стараясь не отставать от мужа. В гостиной горел подаренный миссис Эванс тёмно-бордовый торшер, от которого по стенам разбегались размытые полоски света. Директор Хогвартса стоял у окна, такой же спокойный и задумчивый, как и всегда, но между бровей у него залегла глубокая складка. Помнится, Лили казалось странным видеть великого волшебника на пыльном чердаке. Так вот, в гостиной их дома он казался ещё более странным явлением.

Не разводя церемоний, Дамблдор предложил молодым волшебникам присесть и сам опустился в кресло с высокой спинкой. Поттерам осталось пристроиться на диване, при этом Лили пыталась незаметно затолкать под него ногой скомканный плед. Гарри, сидящий на коленях у матери, смотрел на гостя сонными глазами. Профессор простодушно улыбнулся ему, но, подняв глаза на его родителей, сразу стал серьёзным.

Директор был краток. Говорил спокойно и по существу, но что он говорил! До Лили не сразу дошла вся суть. А когда она поняла...

- Нет! Нет, не может быть! – с громким возгласом Лили вскочила на ноги. Она похолодела, её пробил пот, она задыхалась. Казалось бы, ей было страшно пятнадцать минут назад, но то чувство не шло ни в какое сравнение с ледяным ужасом, который сковал её сейчас.

Оставленный на диване Гарри от испуга снова захныкал, угрожая разразиться новой трелью. Джеймс, взяв ребёнка на руки и покачивая его, стиснул руку жены, но девушка этого даже не почувствовала. Она не отрывала взгляда от лица профессора, словно надеялась, что он сейчас испарится подобно побеждённому боггарту. Дамблдор смотрел на неё с сожалением, но без жалости.

- Лили, прошу тебя... Я обещаю, мы сделаем всё, чтобы защитить Гарри.

Как ни странно, эти слова её не успокоили. Напротив, она вдруг обмякла, обессиленно опустилась обратно на диван и закрыла лицо руками. Лили казалось, что она очутилась в вакууме. Ни чувств, ни эмоций, ничего. Она почти не слышала директора, который продолжал что-то говорить, не ощущала, как Джеймс гладит её по спине. Она не могла ухватить за хвост ни одну вменяемую мысль. Все они ускользали от неё, оставляя только отчаяние, которое росло и сжирало её изнутри.

Оцепенение растаяло, когда из потока монотонной речи Лили выхватила одно единственное слово: “Фиделиус”. Она подняла голову и внимательно посмотрела на директора.

- Ещё его называют Заклятьем Доверия. Вы знаете, что то такое?

Лили и Джеймс синхронно кивнули.

- Вы считаете, это может нам помочь? – серьёзно спросил Джеймс бесцветным голосом.

- Я уверен, – директор поправил свои очки-половинки. – Более того, я готов предложить себя в Хранители Тайны.

Поттеры переглянулись. Им не нужно было обсуждать этот вопрос вслух, чтобы прийти к единогласному решению. Почему-то так сложились их отношения ещё со студенческих времён, что, ругаясь из-за мелочей, в серьёзных вещах они всегда были заодно.

Спасибо, профессор Дамблдор, – произнёс Джеймс решительно, – но при всём уважении к вам, мы знаем, кто может взять на себя эту роль. Дело в том, что мы уже обсуждали возможность применения Фиделиуса к нашему дому, когда переезжали сюда, но в тот раз мы решили, что причин для этого нет. Теперь же...

- Джеймс, ты можешь мне сказать, кто этот человек? – директор вопросительно наклонил голову.

- Сириус Блэк, – Лили сама не узнала свой голос. – Он самый близкий друг нашей семьи и мы доверяем ему. Он крёстный Гарри. Мы считаем, он сможет нас защитить как никто другой.

Несколько мгновений директор помолчал, а затем поднялся на ноги. Вслед за ним встали Поттеры.

- Что ж, я надеюсь, это правильное решение, – он порылся в складках мантии и достал свиток пергамента, перевязанный тугой тёмной лентой. – Здесь вы найдёте подробные инструкции.

Предоставив мужу возможность самому проводить ночного гостя, Лили забрала у него из рук ребёнка, убаюканного разговором взрослых, и вернулась наверх.

Только опустив малыша в кровать, девушка наконец дала волю своим слезам. Она отступила к окну и вцепилась в подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Лили давилась беззвучными рыданиями, по её лицу текли горячие слёзы. Мерлин, за что?! Почему именно Гарри, почему именно её мальчик?!

Дождь за окном усиливался. Почти не размышляя, девушка взмахнула палочкой, накладывая на комнату заглушающие чары. В детской стало так тихо, что она слышала только тихое дыхание ребёнка и оглушительный стук своего рвущегося от горя сердца. Она вдруг почувствовала, что больше не в силах стоять на ногах, и сползла по стене, попутно обрывая с крючков шторы, которые мягкой грудой осели вокруг неё. Спрятав лицо в коленях, чтобы заглушить собственный плач, она вцепилась руками в волосы, безмолвно задавая один и тот же вопрос.