Наше единственное лето

Но со следующего дня началась пока только подготовка к экзаменам.

Из своей комнаты я выбиралась лишь для того, чтобы поесть. Мои домашние старались не шуметь и всячески помогали преодолеть это непростое время.

Обычно организованная и собранная я хваталась то за один предмет, то за другой, то бросала все и разглядывала часами потолок своей комнаты. Напряжение росло с каждым днем. Я понимала, что наступило то самое важное время, когда я должна показать все, на что способна. Но именно сейчас мне меньше всего хотелось рассуждать об «идеале русской женщины» или решать тригонометрические функции. Все мои мысли были заняты светловолосым парнем с серыми глазами. Я ничего не могла с собой поделать: ни забыть о нем, ни отложить эти мысли «на потом». В тот самый момент, как я призналась себе, что он мне нравится, меня словно накрыло: я почувствовала жуткую неуверенность в себе. Конечно, мне бы хотелось, чтобы я тоже нравилась Дане, но непонятного происхождения сведения Димы и ревность Тани совсем не доказывают его чувств ко мне. Не исключено, что я втюрилась в парня, который просто издевается надо мной, и ему это нравится, а я, наслушавшись своих друзей, навыдумывала чего-то…

Мои совершенно не экзаменационные мысли прервала мама:

– Эля, Саша пришел. Сходите куда-нибудь, а то ты уже несколько дней как медведица сидишь в своей комнате…

Я вздохнула и поплелась к шкафу, чтобы переодеться. Пока натягивала свои любимые джинсы и толстовку, пыталась собраться с мыслями и повторить придуманный и переделанный тысячу раз текст объяснения с Сашей. В голове было пусто…

Сашка сидел на лавочке у моего дома, вытянув ноги и засунув руки в карманы джинсов. Выглядел он свежо и был одет так, словно в гости идет. Я на его фоне выглядела как человек, который вышел выбросить мусор.

– И не стыдно тебе так феерично выглядеть? – проворчала я, подходя к нему. Саша весело улыбнулся и с готовностью поднялся со скамейки.

– Только сегодня выполз из-за учебников, не могу больше! Пойдем, погуляем! – он крепко взял меня за руку и не обращая внимания на мои робкие попытки вернуть свою руку, потянул в сторону набережной.

Вечер был теплым и почти безветренным. Завтра у нас первый и самый, наверное, сложный экзамен – сочинение. Но рядом с Сашей на какое-то время мне стало спокойно. Он рассказывал анекдоты и строил планы на завтрашний вечер так, словно мы уже все успешно написали.

Уже почти стемнело, людей на набережной было мало. Тянуть дальше с неприятным разговором было некуда.

Я вдохнула побольше воздуха и остановилась. Саша сделал еще несколько шагов и только после этого оглянулся.

– Элька, мы знакомы шесть лет. Я твое молчание и эти вдохи-выдохи наизусть выучил… – в его глазах появилось волнение, он отвернулся. – Думаю, я знаю, что ты сейчас скажешь.

Я сделала шаг к нему, он отступил настолько же.

– Саш…

– Элька, пожалуйста… – он посмотрел на меня с такой мольбой и очевидным страхом, что слова застряли на кончике языка. Я вдруг поняла, насколько серьезно он воспринимает наши отношения. А еще – насколько он мне дорог. И прямо сейчас я должна сделать больно дорогому мне человеку.

– Саша… – собравшись с силами, я посмотрела прямо ему в глаза. – Ты мой лучший друг…

– Элька! – он взял мое лицо в свои теплые руки, через весь его красивый лоб пролегла морщинка, глаза горели. – Пожалуйста!

– Ты мой друг, и я ошиблась…

Саша прижал меня к себе: порывисто и сильно, стало нечем дышать. Я чувствовала, как колотится его сердце, слышала неровное дыхание, ощущала, как дрожат, обнимающие меня руки… Глаза защипало, непрошеные слезы потекли по щекам.

– Прости, что говорю об этом так поздно! Я запуталась и сделала тебе больно, но пора остановиться. Саша. Саша! Сашка, скажи же хоть что-нибудь!

Вместо ответа он вдруг резко отпрянул от меня, а затем больно впился в мои губы своими губами. Я пыталась оттолкнуть его или отойти хотя бы на шаг, но справиться с сильным молодым парнем мне было не под силу. Это был поцелуй-отчаяние, поцелуй-наказание и мольба одновременно…

И закончился он также резко, как и начался. Саша вдруг отлетел в сторону, отчего я чуть не упала. Между нами стоял Даня, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Потапов, ты что творишь? – голос жесткий, совсем как несколько дней назад в гаражах, кулаки сжаты.

Саша, вытирая выступившую в уголке рта кровь, поднялся на ноги.

– Шустов, отвали, – устало сказал он. – Это наше с Элей дело, мы еще не договорили.

– Не договорили? – Даня невесело хохотнул. – На разговор это не было похоже, а вот на то, что ты целуешь ее против ее воли – очень даже.

Саша сжал кулаки до белых костяшек.

– Второй и последний раз говорю: лучше иди своей дорогой, – его карие глаза потемнели.

Я вдруг отчетливо и ясно осознала, что еще какое-то короткое мгновение и парни сцепятся не на жизнь, а на смерть. И причина того, что они жгут сейчас друг друга яростными взглядами – я.