Наше неушедшее время

В конце пятидесятых и начале шестидесятых во властных структурах не было никого со знанием Черной Африки. В Министерстве иностранных дел отдел Африки создали в конце пятидесятых. В ЦК КПСС сектор Африки был создан, помнится, только в 1962 году, а до того в конце пятидесятых, африканскими проблемами поручалось заниматься сектору Ближнего Востока и Африки. Заведовал этим сектором И.В. Милованов, а всем, что касалось Южной Африки – Ю.С. Иванов. У обоих знания Африки не было. Да и об Африканском секторе, который был создан позднее, заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС К.Н. Брутенц писал потом в своих мемуарах: «Африканский сектор ЦК тоже формировался в основном из неафриканистов. Во главе был поставлен человек, который до того “курировал” Грецию и Албанию, не знавший ни французского, ни английского языков, не говоря уже об африканских»[94].

А в Академии наук в 1959-м был создан Институт Африки и туда направили из Института востоковедения всех африканистов, в том числе и меня. Но директор Института Африки И.И. Потехин с 1962 года тяжело болел. При слабеющем руководителе власть в институте решили взять секретарь и замсекретаря партбюро. Начали с того, что захотели получить звания старших научных сотрудников, а в те времена для этого требовалось голосование на Ученом совете. Ученый совет обоих провалил.

Вот тут и началось! Секретарь партбюро пожаловался секретарю Фрунзенского райкома партии, что обстановка в институте неблагополучная. Аргументация самая простая, самая доходчивая: «загрязненность кадров». Провели реорганизацию совета. Вывели из него даже Ольдерогге и академика Губера.

Секретарь партбюро П.Н. Третьяков стал обвинять дирекцию даже на заседании бюро отделения экономики Академии наук. И пошло… Все это страшно расстраивало Потехина и, я уверен, сократило его дни.

Кончилось тем, что боясь дальнейших конфликтов и склок внутри института и дальнейшего вмешательства райкома, академик-секретарь отделения экономики А.А. Арзуманян счел за лучшее, нарушив академические традиции, назначить институту нового директора. Хотя Потехин был еще жив… Этот директор никакого отношения к изучению Африки не имел.

Видя все это, Р.А. Ульяновский настойчиво хотел, чтобы моя деятельность была связана с властными структурами. Но для этого первым шагом обязательно должно было стать мое вступление в партию. В 1959 году Ульяновский – он тогда был заместителем директора Института востоковедения – требовал от парторга нашего отдела Африки, чтобы тот убедил меня вступить в партию. А в 1960-х, когда Ульяновский стал заместителем главы Международного отдела ЦК КПСС, он дважды вызывал меня и спрашивал:

– Я Вам даю свою рекомендацию. Почему Вы отказываетесь?

Ну, первый раз я ответил, что в Институте востоковедения я не успел еще выполнить одну из плановых работ. Он засмеялся:

– Моей рекомендации это не помешает.

Во второй раз я уже позволил себе ответить резче:

– А если я беспартийный, то не могу ездить ни в Африку, ни на Запад?

Так я отказался делать карьеру, хотя он это настойчиво предлагал.

Через много лет Е.М. Примаков, назначенный министром иностранных дел, хотел, чтобы я стал послом в Южно-Африканской Республике. Я отказался. Не для меня это.

* * *

И все же изменившаяся ситуация немного давала возможность работать над тем, чем хотелось заниматься давно.

У нас принято было абсолютно все беды Африки валить на колониализм. Я же хотел, ни в коем случае не обеляя колониализм, показать, что обстановка сложнее: написать о давней борьбе между народами шона и ндебеле (сейчас их страна именуется Зимбабве). Добивался я издания романа южноафриканского писателя Питера Абрахамса «Венок Майклу Удомо». Автор еще в первой половине 1950-х хотел показать, какой сложной будет обстановка в тех странах Африки, которым удастся уйти из-под прямого господства колониализма. Московские издательства не приветствовали моих усилий, но все-таки шаг за шагом мне удалось убедить их.

Иными словами, я хотел показать, что ситуация в Африке сложнее, чем только противостояние колониализма и антиколониализма. Роман Питера Абрахамса был наконец издан и на русском языке – в 1965 году.

Все это ни в коем случае не ослабляло главного противоречия: между европейским колониализмом и антиколониальными силами. Но, как я считал, внутриафриканские сложности тоже должны учитываться.

Несколько лет работы с документами и дали мне возможность подготовить книгу «Облик далекой страны»: о том, какова была Южная Африка в конце XIX и в первой четверти ХХ века. Я попытался разглядеть различные антиколониальные движения. А в книге «Зов дальних морей» (изданной тиражом 50 тыс. экземпляров) – причины интереса европейцев к Южной Африке.