Наше неушедшее время

В московских подземных переходах пошла бойкая торговля неизвестно как и откуда взявшимися анкетами на въезд в ЮАР. В газетах появилось объявление фирмы «Проект»: «Мы решим ваши проблемы, связанные с ЮАР». Какие проблемы? «Туризм, визовая поддержка, консультации по трудоустройству и другое». Все это представлялось фирме делом неотложным: давая свой телефон, она сообщала, что обращаться можно «круглосуточно».

В Риге стал издаваться бюллетень для желающих устроиться в ЮАР на работу. В Сибири возникло общество «Афросиб», и сразу же выпустило листовку «Едем в Южную Африку?!». Газета «Вечерний Новосибирск» 2 февраля 1991 года объяснила, что ЮАР – «это одно из самых богатых, мощных и стабильных государств». Журнал «Эхо планеты» в 1991 году сообщил: «Ведь в ЮАР много славян» и призвал «…создать центр славянской культуры в Йоханнесбурге». Газета «Экономика и ресурсы» 27 марта 1991 года поддержала идею создания в ЮАР «славянского центра, славянского фонда, общеславянской газеты», поскольку «славян там не менее 150–200 тысяч».

Конечно, на Африканском континенте никогда не было сотен тысяч славян. Но если говорить о выходцах из нашей многонациональной страны, то десятки-то тысяч действительно с давних времен осели на Юге Африки. Когда это было и кто это были? В основном – евреи. Они хлынули из Российской империи с 1880-х годов, из-за еврейских погромов. Большинство бежало тогда в Америку, но сорок тысяч еще до Первой мировой войны – в Южную Африку. В 1920-х и 1930-х годах к ним прибавилась эмиграция, в основном – еврейская, из Литвы, Латвии и Польши. Большинство этих людей родились, когда эти страны были еще в составе Российской империи.

Романтика слов «Кейптаун» и «мыс Доброй Надежды» завораживала наших прадедов. Песню «Трансвааль, Трансвааль, страна моя» пели в начале прошлого столетия. «В Кейптаунском порту» – пели и в годы моей молодости. Правда, та старая гавань теперь переделана: у причалов, помнящих еще Гончарова и «Фрегат Палладу», – ресторанчики, таверны, пивные.

Новая волна – те, кто приезжали с конца 1980-х, когда ворота ЮАР открылись для россиян. Что это за люди? Немало – хорошо образованных. В 1990 году, когда в Университет Родса в Грейамстауне приехал первый русский ученый Олег Шипин, молодой микробиолог из Саратова, его интервью и его фотографии появились во многих газетах. В одном только этом маленьком университетском городке появились четыре семьи российских ученых.

Легче всего, конечно, говорить об ученых, инженерах, врачах. Они приезжали по контрактам, так что все они на виду. Труднее судить о людях других профессий. «Новые русские» – как понять, кто из них осел, а кто только присматривался?

Но было и такое. «Борьба за контроль над ночными клубами» – заголовок статьи в кейптаунской газете «Кейп таймс». Начиналась так: «Ростом он шесть футов и весит сто килограмм, этот 23-летний русский». Зовут его Юрий Ульяницкий, приехал он с Украины в Южную Африку недавно, но «и владельцы ночных клубов и вышибалы говорят о нем лишь шепотом, называя его “русский” или “Юрий” и признаются в страхе перед ним».

Корреспонденту «Кейп таймс» удалось найти марокканца Хусейна – «правую руку» Юрия, и тот согласился организовать встречу со своим боссом. Рэкетир ночного Кейптауна был немногословен. Сказал, что в России был якобы чемпионом по борьбе, а в Южной Африке два года назад – чемпионом по дзюдо. Что он превосходно дерется ногами и участвует в «абсолютной борьбе», где нет никаких правил и победителем считается последний, кто держится на ногах. Услышав, что его называют рэкетиром, возмутился: «Кто это говорит? Пойдемте, я покажу вам, как много у меня друзей и среди вышибал, и в самих клубах». Встреча была «нервозной» и закончилась требованием Юрия не упоминать в газете его имени. «Вы можете называть меня просто “русский”».

В 1960 году, после провозглашения независимости Бельгийского Конго, обосновавшиеся там русские переселились в Южную Африку (в Конго они переезжали из Европы на рубеже 1920-х и 1930-х из-за экономического кризиса, охватившего тогда Европу).

Среди русских эмигрантов на юге Африки оказались представители известных фамилий: баронесса Каульбарс, баронесса Фредерикс… У Мари Торрингтон, моей доброй знакомой в Кейптауне, мать – графиня Кочубей, а бабушка – Мусина-Пушкина. Родственники Михаила Дмитриевича Бибикова, жителя Йоханнесбурга, были в России губернаторами и вельможами.

Эмигранты из России, их дети и внуки внесли заметный вклад в развитие южноафриканской экономики, науки, культуры. Арон Клуг стал первым в ЮАР лауреатом Нобелевской премии по науке, Надин Гордимер – по литературе. Университетские профессора, врачи, юристы, бизнесмены, художники, артисты. Многие из них стремились сохранить связь с Россией. В 1930–1950-х годах существовало Общество «Друзья Советского Союза». В годы Отечественной войны – общество «Медицинская помощь России». Но власти ЮАР стали подозревать большевика в каждом выходце из России и в каждом гражданине – того, кто симпатизирует России. Так постепенно и обрывались ниточки этих связей.