Наше неушедшее время

Киплингу его здоровье не могло позволить воевать. Но он помогал молодым англичанам участвовать в войне. Формировал роту добровольцев, открыл на свои деньги тир, где они учились стрелять. Собирал деньги для Фонда солдатских семей. А сам стал редактором выходящей в Южной Африке военной газеты «Друг».

Молодой Черчилль тоже решил быть военным корреспондентом. Поведение на этой войне определило его дальнейшую судьбу.

На Англо-бурскую войну он отправился, как только она началась. По пути в Кейптаун встретил Джона Аткинса, военного корреспондента газеты «Гардиен». Двадцатипятилетнего Черчилля Аткинс описал так: «До тех пор мне никогда еще не доводилось встречать такого человека. Сразу видно, что он честолюбив, к тому же эгоцентричен, однако наделен способностью сообщать свой пыл окружающим и вызывать у них симпатию».

По прибытии в Кейптаун Черчилль отправился в Натал – юго-восточную часть Африки. Через несколько дней, 15 ноября 1899 года, бронепоезд, на котором ехал Черчилль, попал в засаду, устроенную бурами. Черчилль очень активно старался спасти бронепоезд, но безуспешно. Оказался в плену у буров. Хотя говорил им, что он корреспондент, они сочли его участником военных действий и отправили в Преторию, в здание школы, переоборудованное в тюрьму для пленных английских офицеров.

Мечтой Черчилля стал побег из плена. Наконец 15 декабря ему это удалось.

Но каково ему было? Все вокруг – буры, ни с кем не поговоришь: он не знал их языка. И для них он был врагом, представителем воюющей с ними Англии.

По всей округе были развешаны официальные объявления, что за Черчилля, живого или мертвого, власти Трансвааля дадут награду.

Что делать? Переночевал, скрывшись в какой-то шахте. Вскоре ему повезло: встретил живущего под Преторией англичанина. Тот помог Черчиллю скрыться в шахте неподалеку от железной дороги. Потом Черчилль смог влезть в поезд, который шел в Мозамбик, и спрятался между мешками с какими-то товарами.

В Мозамбике встретили его как героя. Немедленно сообщили в Лондон: и эту весть приняли с восторгом. На фоне тогдашних поражений английских войск поступок Черчилля предстал особенно важным.

Если бы Черчилль тогда же поехал в Англию, его ждали бы фанфары. Но он вернулся на фронт Англо-бурской войны – и это дало ему еще бо́льшую славу.

Уже с 1905 года молодой Черчилль неизменно входил в правительство Великобритании.

Южноафриканское событие в судьбе Черчилля – не секрет. И он сам написал об этом немало. Но когда мне рассказывали в Кейптауне и Претории, слушать было интересно. Как же различен даже сейчас подход англичан и буров! У англичан – с восхищением. У буров-африканеров – сдержанность или сомнение.

VIII

Полвека вместе

Святая наука – расслышать друг друга
Сквозь ветер, на все времена…

Булат Окуджава[115]

Часто ли бывает, что коллектив, группа сотрудников, работающих вместе, сохраняется десятилетиями? Не по приказу начальства, а по воле самих сотрудников. И чтобы отношения в коллективе были дружественными.

Повторяю: часто такое бывало? И часто ли бывает сейчас?

А мне повезло: живу и работаю в таком коллективе уже полвека.

Как он возник?

Директор Института всеобщей истории академик Е.М. Жуков в 1970 году предложил мне организовать сектор истории Африки.

Почему? Дело в том, что Институт Африки, созданный в отделении истории Академии наук, вскоре, в 1962 году, перевели в отделение экономики. И в отделении истории уже не было ни одного научного центра, который занимался бы изучением истории Африки. Вот и возникла идея создать такой центр в Институте всеобщей истории.

Мои друзья И.С. Кон и Н.А. Ерофеев настойчиво советовали мне отказаться. Говорили:

– Лучше писать свои книги, выступать с докладами, лекциями, чем тратить силы на организационную работу. Тем более – из кого создавать сектор? Африканистов в Москве почти нет.

– Заняться организационными делами – значит взять на свои плечи нелегкие обязанности. И придется постоянно общаться с дирекцией, что-то согласовывать, о чем-то просить.

Советы друзей, конечно, были вполне разумными.

И все-таки я не послушался.

Почему?

К этому меня вынуждало очередное идеологическое давление «сверху» на всю сферу моих профессиональных интересов.

Со второй половины 1950-х Африка стала занимать в советской геополитике все более заметное место.

Все громче звучала идея, что страны Африки могут встать на путь социалистического развития, и СССР им тут поможет. На международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве 7 июня 1969 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев заявил: «Государства, вступившие на путь некапиталистического развития, вносят реальный вклад в дело антиимпериалистической борьбы». И этим «положено начало принципиально новому направлению развития освободившихся стран»[116].

Это ставило жесткий заслон на том пути, по которому я шел.