Наше преступление

— Да, можегь, его и слдовало убить,—вмшалась Палагея.—Почемъ ты знаешь, што твой Ванька над-лалъ и за што наши робята его убили?

— Ого-го, важно... вотъ такъ наши бабы... Спуску небось никому пе дадутъ, н-... съ ими не вяжись... зубастыя... — говорилъ Паруенъ, одобрительно ухмы-ляясь и покачивая головой.

Акулина отъ изумленія вытаращила глаза.

— Да што бы енъ ни надлалъ, рази можно че-ловка убивать?! Хрещеные вы? Есть у васъ хрестъ на ше? Мой сынъ былъ не воръ, не пьяница, н по-таскунъ, не "озорникъ, никого пальцемъ не тронулъ. Про моего сына никто худа не скажетъ...

— А наши робята—озорники, потаскуны? Заслу-жнлъ. Вотъ твоего губошлепа и укокошили..Г — при зтомъ Палагея выругалась крпко, по-мужицки .— Всхъ васъ перебить иадоть, всхъ!.. и перебыотъ, дождетесь, перебьютъ!..

Об ея дочери въ одинъ голосъ выкрикивали угрозы, н уступая матери въ выбор самыхъ грубыхъ .площадныхъ руг™льс_%здзд._е .,.ка₂ак.ги 866

, Обиды превзошли всякую мру, и Акулина забыла осторожность.

— Э, сука зяблая, красноглазая ты зайчиха, ру-гаешься хуж солдата... хуже всякаго арестанца, и дочекъ такъ же повла. Я съ тобой, съ такой страм-ницей, и словъ терять не хочу...—отвтила она и шибче пошла впередъ.

Палагея съ дочерьми кинулась бить Акулину.

Та взвизнула отъ испуГа и, схватившись за Аоньку, бросилась назадъ.

Анютку усгілъ поймать за руку мужъ и оття-нулъ въ сторону.

— Што ты, сшалла?—говорилъ парнь, которому задоръ и грубость молодой жены крайне не нрави-лись. , - - ‘ '

Но та рвалась и кричала.

— Пусти, пусти, постылый! пусти, корявый! всю морду раздеру... Я й, подлюк... Я ей, поскуд...

Парень крпко схватилъ ее поперекъ, Анютка плевала ему въ лицо.

Палагея и Аришка, несмотря на противодйствіе Аоньки, сбили съ ногъ Акулину, сорвали съ нея платокъ и вцпились въ косы...

— Ладно..,. вотъ такъ наши... ловко работаютъ...— —говорилъ Парменъ.

Очнувшійся отъ своихъ невселыхъ думъ Степанъ увидлъ уже сбитую съ ногъ Акулину, которую трепали жена и дочь, а растерявшійся Аонька б-галъ вокругъ и плакалъ.

Степанъ въ два прыжка очутился на мст драки и, молча, іщ всей силы ударилъ Аришку кулакомъ ііо^ голов. Та съ крикомъ покатилась по дорог. Потомъ, схвативъ жену за косы, оттащилъ отъ кри-чавшей Акулины и, бросивъ на землю, изступленно рыча, сталъ топтать ее своими сапогами...

Парменъ, его жна, ^й

Ларіоновъ едва общими усиліями оевоаодилп изъ рукъ Ствпана Палагю.

Обыкноввнно податливый, позволявшій сбоимъ ов-мейнымъ верховодить надъ собою, въ рдкія минуты гнва Степанъ былъ безпощаденъ и страшенъ.

— О-о-о... зминая порода навязалась на мою душу гршную...—освшимъ, глухимъ, выходившимъ откуда-то изнутра голосомъ выговаривалъ онъ сквозь стиснутые зубы, силясь вырваться изъ рукъ угова-ривавшихъ и крпко державшихъ его ужиковъ и бабъ.—Сына душегубдемъ сдлала, дочери, што аре-станцы... Подлюка! проклятая! Штобъ теб треснуть на клочки...

Ревла и грозилась мужу Пелагея, плакала и вытирала кровь съ разбитаго носа Аришка. Аку-лина, сидя на земл, обмирала и тонкимъ голосомъ причитывала не столько отъ боли, сколько отъ обиды.

Освободившись отъ мужиковъ и бабъ, пришдшій въ себя Степанъ подошелъ къ Акулин.

— Кумушка, пойдемъ, — сказалъ онъ, тяжело дыша. — Никто не тронетъ, не то убью, кишки вы-мотаю... _х . * •

Стеня и охая, Акулина поднялась съ земли и по-шла впредъ съ Аонькой и Стпаномъ.

XXII. '

Леонтій съ Катериной вернулся домой только на другой день передъ вечеромъ. По дорог бнъ на-бралс» много страха, потому что въ эту ночь у клад-бища, іверстахъ въ трехъ отъ Черноземи, оказался эарзаннымъ одинъ черноземскій мужик^. Его трупъ нашли на дорог прикручепнымъ веревкой къ соб-стЕенной телг. На тл оказалось около тридцати ранъ, горло было перепилено до позвонковъ. ,Тутъ же валялась принадлежавшая убитому окровавленная пила. За то исчезли €1а^•“ка&1|ки,

Это происществіе потому особенно испугало и но-трясл Леонтія, чцо этого мужнка онъ видлъ ввчеь ромъ въ суд вмст съ однимъ 20-ти-лтнимъ цар-немъ. Мужикъ былъ сильно пьянъ, а парень наве-сел. Вмст они и ухали.

Леонтій сегодня встртилъ этого парня около Хля-бина, конвоируемаго двумя конными стражниками.

— Вотъ, Левонтій Петровъ, за чужой грхъ стра-'ждаю. Гонятъ, што арестанца какого!—крикнулъ па-рень злобно-возбужденнымъ голосомъ.

Много мсяцевъ спустя открылось, что дйстви-тельно этотъ парень зарзалъ своего односельца за два мшка муки и пару сапогъ.

На поповк, всего въ полутора верстахъ огъ Черноземи, въ эту же ночь перебили цлую семью 5изъ пяти душъ. Убили 80 - ти - лтнюю просвирню, ея дочь—вдовую попадью и внучку—жену дьякона съ_. двумл маленьклми дтьми. Дьяконица прізжали тт»-встить мать н бабушку, п въ ея рукахъ кое-кто изъ мужиковъ видлъ сторублевку. Изъ-за нея-то и по-гибла цлая семья. .

— Житья совсмъ не стало, — говорили другъ дру-гу церепуганные мужики. — Бьютъ кого ни попало и махонькихъ робятокъ не жалютъ. Со страху-то одно-го жисти ряшишься...

И мужики въ одинъ голосъ повторяли, что власти распустили злодевъ, а на судъ просто махали рукой, какъ на учрежденіе, плодящее преступниковъ.