Наше преступление

Но сжатое поле и ближній лѣсокъ на высокихъ холмахъ были безмолвны, ни откуда не доносилось ни одного звука, а страшный видъ избитаго Ивана неотступно стоялъ передъ глазами Демина.

Про убійцъ онъ скоро забылъ, .но ему чудилось, что окровавленный, умирающій Иванъ поднялся съ земли и гонится за нимъ; ему иногда слышались даже тяжелые шаги за спиной. Разъ... разъ... точно сол-датъ, отбивалъ умирающій каждый шагъ по землѣ. И, внѣ себя огь ужаса, Деминъ уже не смѣлъ огля-нуться, съ замираніемъ сердца ожидая, что вотъ-вотъ къ нему протянутся сзади окровавленныя руки и опу-стятся на его плечи...

И Деминъ не убавлялъ хода, хрипѣлъ, какъ за-паленная лошадь; потъ градомъ катилъ съ него, ру-башка дрилипла къ ^т^-,еІап-ка2лк.ги

Что-то хрустнуло и зашуршало у него за па-зухой.

Онъ съ визгомъ кинулся въ поле и присѣлъ, за-крывъ голову руками, чувствуя, что сдвинуться съ мѣста у него уже не хватитъ силъ, такъ обуялъ его страхъ.

— Ба-баранки... — черезъ полминуты облегчено промолвилъ Деминъ. За пазухой продолжало шур-шать.

— А вино? вспомнилъ онъ и принялся ощупывать себя.

Водка оказалась въ карманѣ штановъ. Деминъ вынулъ посудину, проворно соскребъ съ ея горлышка сургучъ и толкнулъ ладонью въ дно бутылки. Влага булькнула и зашипѣла; пробка выскочила вверхъ.

Деминъ приложилъ горлышко посудинки къ гу-бамъ и съ чисто животною жадностью сталъ тянуть влагу.

«Такъ-то малость пріободрюсь, — мелькало въ его головѣ, — а то бѣда, какая тряска взяла... такая тряска...»

Онъ разомъ опорожнилъ добрую половину бу-тылки. Нутро у него согрѣлось; отъ сердца отлегло, и ужасъ уже не съ прежней силой давилъ его. Къ нему вернулась способность разсуждать.

Чувствуя себя всего мокрымъ, въ поту, Деминъ снялъ шапку, обтеръ ладонью лобъ и, по своему обы-кновенію — промолвивъ вслухъ: «Фу, какъ запа-ривши... вотъ такъ запаривши»... не спѣша про-должалъ свой путь, однако часто оглядываясь на-задъ.

— Надыть маленько еще... а то штой-то страшно-вато... сказалъ онъ себѣ и тотъ часъ жа пропустилъ еще нѣсколько глотковъ водки.

— Ну, теперича хорошо... вотъ какъ... будетъ... до самаго дома ни-ни... НадаетьвътлтѣАльллѢ-- -бѳзпремѣнно... а то не хорошо такъ-то одного безъ призору... ѳще помретъ ... вѣдь сынъ ейный...

. И Деминъ крѣпко-накрѣпко закупорилъ бутылку клочкомъ ваты, вырваннымъ изъ собственной паль-тушки, и опустилъ ѳе въ карманъ въ твердой рѣши-мости, уже до самаго дома не дотрогиваться до нея.

Отъ прежняго ужаса не осталось и слѣда, наобо-ротъ, чѣмъ далыпе онъ подвигался, тѣмъ настроѳніе его становилось бодрѣе, а шаги замедлялись.

— Черти, лѣшаи! — забормоталъ онъ. — Такъ обработать пария ... совсѣмъ въ отдѣлку... хреста на шеѣ нѣтути ... Вѣдь не собака... Другой и собаку пожалѣетъ ... Почему не пожалѣть? и пожалѣѳшь... потому она собака... а тутъ легко ли? хрестьянскую душу загубивши... И чѣмъ помѣшалъ? Хорошій былъ мужикъ... смирный... Никому отъ него ни-какой обиды... никакой... не слыхать, штобы кого обидѣвши...

На этихъ разсужденіяхъ мысли его сдѣлали кру-той скачокъ.

— А зачѣмъ беречь? — спросилъ онъ себя объ оставшейся водкѣ. — Незачѣмъ беречь.

И, остановившись, Деминъ опять хлебнулъ изъ посудинки, а потомъ еще и еще...

Теперь онъ чувствовалъ себя уже совсѣмъ уда-лымъ добрымъ молодцемъ, а въ голову заползали даже горделивыя мысли.

— А што, — думалъ онъ вслухъ, съ задоромъ. — Небось, теперь для Ваньки-то Демина и угощенія не жаль? Баранки — не баранки, вино — не вино... все бери, Иванъ Семенычъ! отдадутъ, не постоятъ... Да што? Вотъ какъ ... ходи теперича передъ Иваномъ... Семеновымъ по одной доскѣ... То-то. И пойдешь, собачій сынъ... обвязательно пойдешь... это какъ пить дать ... пойдешь... и шапку передъ Иваномъ... Семеновымъ ломай... потому какъ убивцы, арестанцы,

одпо слово. Да... вотъ додо^до.еіан-кахак.г

потому ежели чуточку не потрафивши... пожалте къ становому, потому убивцы... потому человѣка за-бивши... на-сморть забивши ... не то што ... мозги вытекши... вотъ какъ...

Въ неболыпой рощѣ между Шипинымъ и Шѳп-таловымъ Деминъ присѣлъ на пнѣ у дороги, допилъ водку и съѣлъ послѣднюю баранку. Опорожненную посудинку онъ, слегка поклевывая носомъ, долго, ста-рательно засовывалъ въ необъятный карманъ своихъ дырявыхъ штановъ, а потомъ, сбивъ на самый заты-локъ свою шапчонку, продолжалъ путь въ самомъ нревосходномъ и боевомъ настроеніи.

Теперь Деминъ рѣшительно никого не боялся и, попадись ему сейчасъ ыавстрѣчу парни, онъ не усту-пилъ бы имъ дороги и «не уважилъ бы» ни единаго слова.

— А-а, землю ѣсть... на голову сыпать... убив-цы! Поддорожники! арестанцы! вопилъ онъ въ лѣсу.

IX.

Мать Ивана съ его женой вернулись съ жнитва домой только въ сумерки. Онѣ подоили коровъ, рас-топили печь, скипятили къ ужину молока, наварили картошки и поставили самоваръ.

Съ Иваномъ кромѣ матери жили два его мень-шихъ брата и 9-ти-лѣтняя сестренка. Другую сестру 22-хъ-лѣтшою Авдотыо прошлой зимой выдали за-мужъ.

Семья нѣкоторое время поджидала Ивана и не садилась за ужинъ.

Жена его, несмотря на усталость, цѣлый вечеръ находилась въ какомъ-то безотчетномъ безпокойствѣ.