Наше шаткое равновесие

В дежурке беру ключ от кабинета. Уже оттуда звоню своей тупоголовой ненаглядной женушке.

— Ты так быстро убежал, даже не позавтракал, мама блины приготовила.

— Какой ресторан? А то весь отдел в курсе, а я нет, обидно будет, — усмехаюсь.

— Я тебе говорила…

— Значит, я не слушал.

— Мурат… ты… ты… смс скину.

— Хорошо.

— Не опаздывай.

— Ага.

Бросаю телефон на стол, постукивая по нему пальцами. Да, вечер обещает быть грандиозным. В больших кавычках и с насмешкой, конечно.

Только начинаю шариться по базе, как кто-то звонит. Беру телефон. «Мама». Ей-то чего?

— Привет.

— Привет, сын. Как твои дела?

— Маньяка ловим.

Мама хмыкает и чем-то шуршит.

— Алла звонила, у вас сегодня праздник, — усмехается.

— Ага, годовщина, четыре с половиной года.

— Круглая дата. Не хочешь пообедать?

— Давай.

— Хорошо. Мне подруга один ресторан посоветовала, я как раз здесь. Милое место. Приедешь?

— Да. Куда?

— А тут не так далеко. «Зефир», ты, наверное, знаешь.

— Еще бы. Десять минут.

Как и обещал, через десять минут я сижу напротив матери. Она внимательно меня рассматривает, а потом, поджав губы, тяжело вздыхает.

— У тебя что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Я же вижу. Неприятности на работе?

— Да нет.

— С Аллой?

— А разве у нас с ней когда-то было хорошо?

— Вот и я думаю, что не было, здесь что-то другое… женщина?

— Возможно.

— С тобой сложно разговаривать.

— Почему? Я ответил на каждый твой поставленный вопрос.

— Ты в точности как твой отец.

— От осинки апельсинки не рождаются.

— И то верно. Так что за женщина?

— Мы есть пришли или как?

— Или как, — она растягивает губы в хитрой улыбке, а потом застывает. Смотрит за мою спину с явным удивлением.

Оборачиваюсь. Ну конечно, Лунга. Черт ее дернул со своей ногой на работу припереться. Недовольная к тому же.

— Женя? — мама поднимается. — Женечка, — слегка повышает голос.

Лунгу обращает на нее внимание, улыбается. Потом переводит глаза на меня и бледнеет.

— Женя, — мама делает шаг, и Женька сама к нам подходит. Медленно, очень медленно, даже почти не выдавая свою хромоту.

— Здравствуйте, Эмилия Германовна, неожиданная встреча.

— Не то слово. Присядешь к нам на кофе? И оставь уже в покое мое отчество.

— У меня много работы, — оглядывается на бар.

— Ты здесь работаешь?

— Да.

— Какая прелесть. Я буду заходить чаще.

— Будем Вам рады.

— Как ты? Рассказывай, мне интересно. Я очень расстроилась, когда узнала, что вы с Игоречком тогда расстались.

Закатываю глаза. Мама в своем репертуаре.

— Дела давно минувших дней… А так… так все хорошо. Работаю вот.

— Ребенка родила, муж бросил, — добавляю, прищуриваясь.

Женька бледнеет, а глазки-то бегают.

— У тебя есть ребенок? Какая прелесть. Мальчик? Девочка?

— Девочка.

— Я тебя поздравляю. А то, что без мужа, так это не беда. Все будет хорошо, вот увидишь.

— Спасибо, — опускает глаза.

— А как зовут? Фото есть? — не успокаивается мама.

— Да, конечно. Полина, — Женька протягивает телефон.

Мама смотрит в экран. А потом недоуменно поднимает взгляд на меня. Странная реакция. Она еще раз повторяет манипуляцию, а Лунга вырывает из ее рук мобильник.

— Женя…

— Мне пора. Извините.

Лунга уходит, а мама сверлит меня недовольным взглядом.

— Игорь, ты мне это как-то объяснишь?

— Что именно?

— Девочка — вылитая ты в детстве.

Мама еще что-то говорит, а меня накрывает волна злости. Странное чувство последних дней тает. Поднимаюсь с кресла, идя в Женькин кабинет.

Глава 10

Женя

Это какой надо быть дурой? Эмилия точно все поняла. Зачем я показала это фото? Зачем? Просто она всегда мне импонировала. Открытая, жизнерадостная, иногда дурно становилось от мысли, что Игорь ее сын. Совсем же не похожи.

Вот я и прониклась, через столько лет. Эмилия меня всегда поддерживала, а еще запрещала называть по отчеству. У нее очень легкий характер, и, конечно, она понравилась мне сразу. Когда он нас знакомил, я тряслась как осиновый лист, смотря на эту статную женщину, а она только дружелюбно улыбнулась, обнимая за плечи.

Тогда я с ней многим делилась. Она была даже не мамой Игоря… а скорее, подругой, что ли, не знаю. Теперь уже все равно.

— Привет! — Зотова заглядывает в кабинет.

— Привет.

— Ты чего такая?

— Так… не обращай внимания.

Дарина не успевает ничего больше сказать, как Мурас без стука вламывается ко мне в кабинет.

— Вышла отсюда, — Даринке.

Зотова сжимается и без слов улетучивается. И где, интересно, ее вечная бравада?

— Поговорим? — берет стул, ставя тот напротив моего стола.

— А есть о чем? — приподымаю бровь.

— Я тебя сейчас прям здесь расчленю и скажу, что так и было, — сквозь зубы.

— Уже страшно, — пытаюсь говорить уверенно, но сама слышу, как дрожит мой голос.

— Страшно-страшно, — усмехается. — Это мой ребенок?

— Нет.

Мурас прищуривается, и теперь мне становится по-настоящему не по себе. Сжимаю в ладонях телефон. Он продолжает сверлить меня взглядом, и меня накрывает.

— А разве тебе не все равно? Можешь не притворяться и не идти на жертвы. Мы ни в чем не нуждаемся. И в тебе не нуждаемся! Ты свой выбор много лет назад сделал, ясно тебе? Уходи отсюда, чего ты к нам лезешь вечно?!