Наше шаткое равновесие

Но он, словно не слыша моих слов, приподымает бровь, поправляя часы на запястье.

— Ага, — едва заметно улыбается, — и отец у вас летчик. Долго думала-то?

— Вообще не думала!

— А вот это заметно.

— Чего ты хочешь?

— Ну, для начала ДНК, не обессудь.

— А дальше?

— А дальше — познакомиться с дочерью. Ты ей скажешь, что я ее отец, сама. Сама все это заварила, и расхлебывать это тоже тебе.

— Ладно, — вытягиваюсь по струнке, слегка задирая подбородок, — хорошо.

Я справлюсь.

— И все?

— А чего ты ждал?

— Точно, ты ж у нас само спокойствие. Каменная княжна, мать твою.

Молчу. Я сделаю все, как он просит. Может быть, я об этом пожалею… но и деться мне уже некуда. Он не отстанет. Теперь не отстанет. Хотя, если быть с собой честной, подсознательно я же этого хотела… хотела, чтобы он узнал… хотела. Мое молчание его злит. Я чувствую, как воздух вокруг нас накаляется. Движения кажутся скованными. Мне становится неуютно. Словно перед грозой.

— Идиотка, — повышает тон, — почему ты не сказала? Дура! Лунга, ты полная дура! Без мозгов!

Он продолжает орать, а я стараюсь абстрагироваться. Рассматриваю рамочку с фото, стоящую на моем столе. Поля на этом фото в красивом розовом, как сахарная вата, платье. Это ее второй день рождения. Мы тогда заказывали огромный торт, в котором она с удовольствием перепачкалась. Были аниматоры, куча гостей. Я бегала как заведенная, в страхе, что что-то пойдет не так. Бегала-бегала, вот теперь и добегалась, кажется.

Игорь продолжает что-то кричать, даже скинул со стола папку, но я абстрагировалась. На меня столько раз в жизни орали, обвиняли, что никакой реакции эти вопли во мне уже не вызывают. Наоравшись, Мурас, громко хлопнув дверью, вылетает из кабинета.

Выдыхаю. Что будет дальше?

Вечером забираю Поли от мамы и заезжаю в наш сад, почти сразу находя воспитательницу.

— Добрый вечер, — она улыбается. Сама вежливость.

— Не очень. У меня к вам разговор.

— Да, конечно. Чем могу помочь?

— Полину обижают.

— Что вы, у нас…

— У нас проблемы со зрением, но это не причина того, что Поля чем-то хуже других. Объясните это, пожалуйста, родителям других детей, если быть точнее, Степановой. А еще лучше — дайте мне ее номер телефона. Это какой надо быть идиоткой, чтобы нести такой бред о ребенке. Еще и своих детей поучать!

Начинаю заводиться. Воспитательница опускает глаза. Тяжело дышит.

— Евгения, простите, эта Степанова… у нее муж очень влиятельный человек, и… в общем, у вас не первый случай. Уже многие родители жаловались, но что мы можем сделать? Даже сказать…

— Я вас поняла. Думаю, это был наш последний с вами разговор. Мы забираем документы.

— Евгения?!

— У меня мало времени.

В машине Полина рассказывает о том, как они с бабушкой лепили елочки из пластилина. Хлюпает соком, спрашивает про Игоря. Она постоянно про него спрашивает.

Я должна ей как-то сказать. Хотя у нее сейчас такой возраст, что она только обрадуется. Не будет винить непутевую мать, рыдать… Она будет счастлива, что у нее есть папа. Вытаскиваю ее из, автокресла, ставя на снег.

Дома мы ужинаем и ложимся спать под сказку, я читаю слова в книге, а сама даже не осознаю, что читаю «Золушку». Я думаю лишь о том, что будет дальше… что?

Глава 11

Игорь

Факты говорят одно, моя же память — другое. Я долго сравнивал дома свое ясельное фото с фоткой Женькиной дочки из соцсети. Реально похожа. Очень. Это не укладывается в голове. Бред какой-то.

Получается, у меня есть ребенок от девки, у которой совсем нет мозга. Прекрасно просто.

У нас с Лунгой были ох*енные отношения. И думая об этом, я не вру. Даже сам себе. У меня никогда не было такого, чтобы разрывало. Она въелась под кожу моментально. И я велся на все. Думал о том, какая она хорошая. Лучшая. Моя. Жаль только, что поздно понял, насколько она «моя».

Была ли это любовь? Однозначно. Такая, что потом год внутренности выплевывал. Пох*й на все было. Тогда Аллочка и подсуетилась. Я нашу свадьбу даже не помню. Упился в ноль. Она до сих пор это вспоминает, а не*рен было вообще под меня ложиться. И свадьбу эту гребаную затевать. Мы почти сразу уехали из Питера. Ее отец как раз в то время пер вверх по карьерной лестнице в области, он же помог и мне с этой лестницей. Наверное, только за это я могу поставить Гончаровой плюсик — за ее батю, который нехило так помог на старте. Впрочем, эта дура до сих пор уверена, что может мне этим угрожать. Время уже ушло. Не может. Давно бы уже свалила и жила себе как люди, но нет… ей эмоций мало.

Зато мне с лихвой. До блевоты этих эмоций хватило. В хламину обдолбанная, с мразью какой-то. И помада эта красная.

Она когда в кабинет с такой же помадой приперлась, пристрелить ее хотелось. Зараза. А теперь еще и ребенок… мой.

Дочь. У меня есть дочь. Невольно улыбаюсь.

Как я сразу не допер? Реально же одно лицо… гребаный дебил! Тут и ДНК не надо. Но его я, конечно, сделаю. И ребенка заберу. Заберу. Что я несу? Куда? К жене своей психованной? Что делать-то теперь? С*ка! Женя, какого хрена? Зачем?!