Наше шаткое равновесие

И за это я его ненавижу. За его вранье, за Алку, за спор, за то, что сделал со мной все это.

Ненавижу и люблю. До сих пор. Всегда.

Игорь до боли сжимает меня в своих руках, приподымая с пола и сажая на стиральную машинку.

Жар тела, собравшийся в животе узел из боли и наслаждения. Его пальцы, жадно сминающие мою грудь. Изящество момента и огромная пропасть между нами. Лишь инстинкты. Животные, доходящие до лихорадки. Я чувствую его резкие, изголодавшиеся толчки в себе, испытывая то же самое. Животное, грязное, но при этом обескураживающее наслаждение.

В глазах встают слезы. Разрядка так близко, и так желанна сейчас. С ним. Потому что завтра всего этого не будет.

Я знаю это. Уверена.

Как ненормальная, вцепляюсь руками в его шею, обвивая, прижимая к себе, чтобы запомнить. Чтобы понимать, что это реальность.

* * *

Утро. Не первый раз в жизни мне не хочется его наступления. Далеко не первый…

Открываю глаза, упираясь взглядом в белый натяжной потолок гостиной. В комнате светло. Наверное, уже обед. Переворачиваюсь на бок, чувствуя пустоту. А еще меня настораживает эта кристальная тишина. Я одна в квартире. Ни Игоря, ни Поли здесь нет. Поднимаюсь и, проследовав в спальню, где сегодня малышка спала одна, беру со стула свое платье.

В прихожей накидываю на плечи шубу, убедившись, что на этот раз Мурас оставил мне вторые ключи. Вызываю такси и, окинув стены его квартиры поникшим взглядом, выхожу за дверь.

Голова ломится от мыслей. Он ничего вчера не сказал. Так ничего и не сказал.

Уже в такси звоню Игорю, он отвечает не сразу.

— Привет. Вы где?

— Это ты где?

Слышу шебуршание и Полькин тоненький голосок на фоне.

— Мне нужно съездить домой, переодеться. Если ты не против, пусть она сегодня побудет с тобой. Всего пару часов, и я ее заберу.

— Не вопрос. Что с голосом?

— Все хорошо. Спасибо.

Скидываю звонок, закрывая рот рукой. Щеки исполосовали мокрые дорожки слез.

Дома переодеваюсь в первые попавшиеся джинсы и свитер. Уже собираюсь уходить, но в дверь звонят. Настороженно иду на звук, страшно. На поверхность мгновенно выползает весь ужас минувших дней. Эти глаза, голос. Меня начинает морозить. Стискиваю зубы и все же набираюсь смелости посмотреть в глазок. Мама.

Облегчение моментально сваливается на плечи.

— Привет, — пропускаю ее в квартиру.

— Здравствуй, Женя.

Мама цепким взглядом оценивает меня, обстановку вокруг и, сняв обувь, идет в гостиную.

Чешу виски, направляясь следом. Мама с укладкой, новым маникюром, но очень понурым лицом. Она недовольна. Расстроена и еще бог весть что.

— Где ты была эти дни?

— У Зотовой. Коллега по работе.

— Врать нехорошо. А врать маме — двойное преступление. У него была?

— А если и была? Какая разница, мам?

— Он женат!

— У меня от него дочь!

— Это не повод влезать в чужую семью. Мы Полиночку и сами прекрасно воспитаем. Без него.

— Думаю, Мурас вряд ли с тобой согласится.

— Женя, — мама снисходительно улыбнулась. Так, словно я дурочка.

Приподымаю бровь.

— Наш папа не позволит…

— А я спрашивать и не собираюсь.

— Ты хоть представляешь, что скажут люди? Милая, хватит уже. Ты и так наломала достаточно дров. Не нужно больше. Я прошу тебя, хоть раз в жизни пожалей нас. Не думай только о себе! Разве тебе не жаль его жену? Она его любит! У них до твоего появления было все хорошо, а теперь вот что… Он может видеться с Полиной, да хоть удочерить, это его право. Но ты… зачем ты лезешь в его семью? Это неправильно.

— Мама, я что-то не поняла… ты сейчас Алку защищаешь?

— Я тебя защищаю! Хватит, и так всю жизнь себе сломала. Куда еще-то? Женя?!

— Уходи.

— Что? — ее лицо вытягивается, а голос становится писклявым до невозможности.

— Сейчас не лучшее время для этого разговора.

— Женя…

— Мама, потом.

Мама уходит. Не оглядываясь, искрясь недовольством. Закрываю за ней дверь и подхожу к окну. У подъезда стоит черный Лексус, когда мама выходит, дверь машины открывается, и я уже знаю, кого увижу.

Знаю, потому что мама говорила ее словами.

Алла быстро идет ей навстречу, поправляет мех на пальто и в щенячьем ожидании сжимает мамины ладони.

Наверное, другая бы на моем месте еще сутки отходила от шока после увиденного, но только не я.

Наконец напялив парку, спускаюсь к машине и еду к Мурасу. В этот раз я не буду дурой, я все ему расскажу. Все, что сейчас видела.

Игорь с Полиной как раз выходят из парадной, когда я паркуюсь у тротуара. Пока они идут к ярко-красной Ауди. Это машина Эмилии. Она с восхищением смотрит на Полину, что-то говорит, достает из машины огромную коробку с куклой, вручая довольной, как слон, Кнопке.

Выхожу и несмело иду к ним. Не знаю, куда она исчезает, смелость эта.

— Привет, — робко махаю рукой, смотря на дочь.

— Папа познакомил меня с Эмилией. У меня две бабушки, представляешь?! Мама, — бежит ко мне, — смотри, что она мне подарила.

— Я подумала, что я слишком молода для бабушки, — мать Игоря широко улыбнулась, — ты и сама знаешь. Поэтому, думаю, просто Эмилия — будет прекрасно.

Киваю и понимаю, что боюсь посмотреть Мурасу в глаза.