Нашествие

Оно и понятно: прижгло властителя Булгара. В царстве смута, Гази-Барадж на престол целится, а он – тайный ставленник владимирского князя (про что, конечно, Юрий Всеволодович никогда не признается); крестьяне – данники эмира, которых прозывают «игенчеями», бунтуют против непосильных налогов. Многие мордовские князья от Булгара отложились, признав власть кто Владимира, кто Рязани. А тут – новая беда: монгольские полчища у порога, вдоль границ бродят, каждый день – стычки. Того и гляди, всей силой кинутся…

Юрий Всеволодович слушал рассказ Азамата, едва довольную улыбку в бороде прятал. Как всё-таки хорошо, когда у соседа всё плохо! Это булгарской гордыне наказание: всё чванятся, пытаются силой и богатством хвалиться. Ну, и где та сила была, когда Юрий Всеволодович булгарский городок сжёг да вместо него Нижний Новгород поставил, а? Теперь никак Волгой мимо владимирских застав товар не протащить. Если только Дмитрий Добришский не нагадит…

Вспомнил великий князь про путь по реке Тихоне, помрачнел. Прервал посла:

– Известно мне про беды булгарские. От нас чего твой царь хочет?

Сардар подобрался, стал говорить кратко, по-военному.

– Первое. Эмир Алтынбек, да продлит Всевышний его счастливые годы, предлагает заключить мир с великим князем Владимирским и с князем Рязанским, чтобы не расходовать впустую наши силы, столь нужные против грозного врага. Второе: монголы – беда общая, что шесть лет назад вся русская земля узнала, потеряв на Калке двадцать князей и неисчислимое войско. Потому предлагает мой эмир наши старания объединить и просит на помощь прислать ваши дружины. Это всё.

– Совсем немного, – хмыкнул князь Рязанский, – бряхимовцам все обиды простить, наоборот – за них вступиться. А купцы ваши так и будут шастать, где хотят, и пошлину не платить. Жену, значит, отдай дяде, а сам иди к…

– Погоди, Ингварь Игоревич, – перебил Юрий Всеволодович, – спросить нашего гостя хочу. А взамен-то что?

– Мир между нами – это всем хорошо, не будем русским городам и землям угрозой. А враг у нас общий, потому и предлагаем вместе…

– Это я уже слышал. Только так не бывает, чтобы корову доить, да травой не кормить. Что готов царь твой взамен отдать? Мордву признать нашими данниками? Или городок какой подарить?

– О том не могу говорить, – мрачно сказал Азамат, – не поручал мне Алтынбек земли свои раздавать. Но пожелания ваши готов ему передать.

– Вот и передай, – обрадовался Ингварь, – что я рад буртасов под свою руку забрать, не только мордву. И от Булымского острога не откажусь…

– Не торопись, княже, – вновь перебил Юрий Всеволодович, – дело непростое. Думаю, надо своё посольство снарядить к булгарскому царю. Всё обстоятельно обсудить и договориться.

– И долго будете посольство снаряжать? – спросил Азамат. – Или дождётесь, когда монголы к вам придут, города пожгут, женщин и детей ваших в полон заберут?

– Не пугай, – вспыхнул Ингварь, – пуганые. Мы степняков всегда бивали.

– Ага. Особенно на Калке вы их бивали.

– Ну ты, косоглазый, – вскочил рязанец, – на Калке меня не было, потому три Мстислава и опозорились. Да и твои земляки только бегать с поля горазды, рожа ты половецкая.

Азамат схватился за рукоять сабли:

– Пошли, выясним, как кыпчаки от русичей бегают…

– Тихо, тихо, – вмешался Юрий Всеволодович, – сядь, Ингварь. Да и ты, бряхимовец, не забывайся. Чай, не драться сюда приехал, а договариваться. А посольство мы живо снарядим. Дмитрия Тимофеевича уговорим, князя Добришского: он и у нас уважаем, и в Бряхимове его помнят, покойного царя Габдуллы другом был, так? Его ваши визири послушают, найдут согласие. Верно?

Азамат кивнул:

– Конечно. Дмитрий мне – побратим, кровью о дружбе клялись. А в Булгаре Кояш-батыра помнят и любят.

– Вот и славно. А, чтобы время не терять, сейчас всё и обговорим.

И велел пригласить добришского правителя.

Сентябрь 1229 г., Дешт-и-Кыпчак, монгольская ставка

Неопытные волчата-подростки часто на таком попадаются: бросаются в погоню азартно, молодых лап не жалея, несутся бестолковой кучей за стадом джейранов да потявкивают от предвкушения. Только азарт – плохой союзник на охоте. За дыханием не следят, устают быстро и добычу упускают. А кому и рогами острыми в бок достанется или копытом раздвоенным по морде.

Старый волк так не поступает. Выследит добычу, найдёт след – и побежит рысью ровной, размеренной. Час будет бежать, два, сутки – пока запыхавшиеся антилопы не растеряют сил и упрямства, не склонят обречённые головы перед неизбежностью, утратив надежду.