Нашествие

Джон принялся за еду. Похоже, все складывается не так уж и плохо. Все-таки лучше стать гладиатором, чем угодить в камеру пыток. Голова уже не так болела после удара. Сытная еда придала Джонни сил. Еще бы поспать немного, и можно смело выходить на бой хоть со всем Черным Орденом.

Джон верил в свою счастливую звезду. А еще он верил, что друзья не оставят его в беде, поэтому сразу после ужина он заснул крепким, спокойным сном.

Лю Кенг снова оказался в Мире Ордена Черного Братства. Он стоял на дороге, ведущей к Обители, на том самом месте, где вчера они материализовались вместе с Джоном. Лю Кенг быстро зашагал по направлению к замку. Он понимал, что времени у него осталось немного.

Встреча с Учителем придала ему душевных сил. Теперь Лю Кенг понимал, что он напрасно нервничал, стараясь ускорить ход событий. Древняя мудрость учит, что даже в житейских делах ситуацию нужно оценивать как бы со стороны, а уж в делах, связанных с вмешательством потусторонних сил, и подавно.

Шагая по пыльной дороге, Лю Кенг вспоминал, как, будучи еще совсем мальчиком, он впервые услышал от старого Учителя о Дао – непостижимой разумом магической силе, пронизывающей Мироздание и управляющей всеми процессами во Вселенной. Древнее мудрое учение даосов возникло в Китае задолго до того, как туда пришло учение Будды. Соединившись, эти две великие религии дополнили друг друга, и в результате их союза родилось новое философское учение, которое в Китае назвали Чань, а в Японии – Дзэн.

Именно Дзэн явился мировоззренческой основой всех видов восточных единоборств. А выполняемые с полной концентрацией внимания приемы борьбы можно было бы считать внешним проявлением этой философии. Хотя, как Лю Кенг в свое время говорил Джонни Кейджу, главное в восточных единоборствах то, что происходит в душе бойца.

Книга Перемен, с которой не расставался при жизни старый Учитель, также была написана древними даосами. Согласно учению Дао, человек не должен бездумно суетиться и напрягаться, расходуя драгоценную жизненную энергию. Необходимо расслабиться и плыть, согласно течению вселенских процессов, как по широкой спокойной реке, которая рано или поздно вынесет тебя к нужному берегу.

Но это не значит, что человек должен быть абсолютно пассивен. Просто пользу могут принести только те усилия, которые согласуются с высшим смыслом бытия.

Лю Кенг понимал, что объяснить эти глубокие истины кому-нибудь другому гораздо легче, чем понять их самому. Лю помнил, что ответил Учитель одному американскому туристу, живо интересовавшемуся восточной философией, на вопрос: «Что такое Дао? ».

– Когда великий человек узнает Дао, он постоянно соблюдает его. Когда обычный человек узнает Дао, он то соблюдает, то не соблюдает его. Когда недостойный человек узнает Дао, то он смеется над ним. Если бы он не смеялся над ним, то оно бы не заслуживало имени «Дао».

Американец, услышав слова Учителя, пожал плечами и отошел в сторону. А зря. Если бы Учитель прочитал в глазах туриста проблеск понимания, то, скорее всего, пояснил бы понятие о Дао несколькими древними афоризмами из книги «Дао Дэ Цзин», которые сам Лю Кенг, тогда еще совсем мальчик, уже знал наизусть:

«– Совершенный мудрец пребывает в неведении и потому не знает потерь.

– Хороший воин не воинственен, хороший боец не гневлив. Умеющий хорошо побеждать врагов не противоборствует с ними.

– Небесное Дао не борется, но успешно побеждает. Таким образом, если оружие крепко, то применяющий его гибнет. Если дерево крепко, то его срубят.

– В поднебесной нет ничего мягче и слабее воды, но в ее торжестве над твердым и крепким ничто не может превзойти ее. Слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое. И нет в Поднебесной никого, кто не знал бы этого, кто не мог бы следовать этому».

Когда Лю Кенг уже приближался к постоялому двору, на котором они с Джоном накануне останавливались, то его размышления были прерваны громкими криками и шумом, доносившимися оттуда.

Подойдя еще ближе, Лю Кенг увидел сквозь ограду, что постоялый двор заполнен гвардейцами Верховного Жреца Аспера. Они прибыли сюда для того, чтобы арестовать Элизу.

Девушка уже лежала на земляном полу, крепко связанная веревками. Рядом лежал убитый старик-хозяин, который, очевидно, пытался вступиться за девушку.

Один из гвардейцев уже расхаживал по двору с зажженным факелом, подгоняя своих товарищей, которые решили поесть напоследок на этом постоялом дворе перед тем, как сжечь его дотла.

– Давай быстрее! Лорд Крейден не любит ждать, – покрикивал нетерпеливый монах-воин на остальных стражников, выкативших во двор бочку старого вина и притащивших целого зажаренного быка.

– Успокойся, время еще есть, – успокаивали его проголодавшиеся товарищи. – Хлебни лучше глоток вина и отрежь хороший ломоть мяса. Ночная трапеза еще не скоро.

Монахи выбили дно из винной бочки, и вино полилось рекой. Они не стали пользоваться кубками или кружками. В ход пошли кувшины, которые гвардейцы осушали один за другим. От бычьей туши они отсекали мечами большие, сочащиеся кровью и жиром куски и поглощали их также с завидным аппетитом.