Нашествие даньчжинов

Я дремал в положении сидя на широкой мягкой постели, переложив тяжесть колоды на бамбуковую спинку кровати. Через раскрытое окно наплывала непрерывными волнами прохлада и доносилась итальянская музыка. Зеленый глазок светильника привлекал ночных бабочек, и они трепыхались над моей головой.

Дверь номера тихо раздвинулась, и кто-то, на цыпочках подойдя к окну, стал закрывать створки.

- Спасибо, господин Чхэн, - сказал я сквозь дремоту. - Так не хотелось вставать.

- Вас, должно быть, беспокоил ночной холод, иностранцы обычно не могут к нему привыкнуть.

- Скажите, а эта музыка... Он что, всю ночь ее будет слушать?

- Увы, утром у господина Чезарини будет неприятный разговор с Духовным Палачом. Он совершенно не умеет себя сдерживать...

- С Духовным Палачом... - пробормотал я. - Значит, то, что сейчас происходит, наносит вред возвращению в тело души господина Джузеппе?

- Я не совсем в этом разбираюсь... - горячо зашептал хозяин отеля, сотрясая руками бамбуковую спинку и мой хомут. - Ведь из-за этой певицы господин директор заповедника убивал тигров! Разве он вам не рассказывал? Вот видите, какой он. Вы ему сделали доброе дело, а он не рассказал.

- А что он должен был рассказать?

- Он ухлопал на певичку миллион! Или даже больше! Представляете, какая глупость!

- Миллион долларов? И она взяла?

- Нет, они прокутили его! Летали на самолетах в Италию и Америку, потом организовали шоу с восхождением на Сияющую Опору... Господин директор хотя и ученый, но ветреный человек. Лучше будет для него же, если он никогда не освободится от наказания.

- Так эта певица... Она бросила его? Потому что деньги кончились?

- Дело в том... господин Джузеппе не итальянец, как он всем говорит. Он обыкновенный даньчжин, только учился в Италии. Он очень хочет быть настоящим европейцем, и даже католицизм принял, и даже их музыку стал любить. А та певичка терпеть не может азиатов, и поэтому у них в конце концов ничего не получилось. Она просто поиграла с ним, разорила, и он теперь носит колоду в память о сильной любви...

Господин Чхэн еще раз пожелал мне хороших сновидений и удалился. Потом, неслышно ступая, опять пришел и поднял что-то с полу.

- Хорошо, что вы пришли, господин Чхэн, - сказал я сонным голосом. - Я хотел спросить вас...

- Вот поясок от халата обронил, а я люблю во всем порядок.

- Скажите, а миллион долларов он заработал на тиграх?

- Увы, это так.

- И сколько же он убил всего?

- Десять штук. Десять взрослых, крупных - только такие стоят, вернее, стоили год назад сто тысяч каждый.

- Сто тысяч?! - ужаснулся я.

- А что же вы думали? Это же священные звери! Один только коготь королевского горного тигра, оправленный в золото или платину, стоит до десяти тысяч. Это талисман храбрости и удач в рискованных делах. Его стараются заиметь военные, бандиты, спортсмены и многие артисты...

Да, конечно, я уже слышал об этом, но масштаб беды, сгустившейся над тиграми, становился мне понятным только сейчас. Тигры еще ходят по джунглям, а их глаза, почки, печенки, сердца, когти, усы, кости, мозг, шкуры, кровь буквально все, что в них есть, - уже оплачено заказчиками, перекупщиками, аптекарями, колдунами, фармацевтами. И если в мире столь бешеный спрос на королевских горных, то теперь их ничто уже не спасет.

- Между прочим... - сказал господин Чхэн чуть ли не шепотом, - один такой коготь я могу вам продать. Он достался мне по наследству от покойного дяди моей жены. Я понимаю, все ваши деньги и ценности конфискованы... Но у вас все будет хорошо, я это прочел по вашему лицу, это нетрудно. Так что могу отдать как бы в кредит, под небольшой процент. Соглашайтесь. Вы увидите, талисман поможет в ваших делах.

Я вежливо отказался, и он, в третий раз пожелав мне хороших снов, удалился. Я запер дверь на ключ, потом, не зажигая огня, занялся своим хомутом. Замок на нем был обыкновенный хозяйственный, что вешают на сараях, так что справиться с ним было несложно. Почему монахи используют в таком серьезном деле слабые замки? Для искушения грешников? Будем считать, что я не устоял перед искушением.

Я принял холодный душ, смазал шею бактерицидным кремом и лег в постель, в блаженстве раскинув ноги и руки. Чудодейственный хомут лежал на полу возле кровати. Прежде чем уснуть, я поразмыслил над словами китайца и пришел к выводу, что он использовал меня для мелкой мести "итальянцу". Или для крупной? И ведь точно рассчитал, как и в какое время ударить. Ай да господин Чхэн!