Нашествие Тьмы

Выслушав в течение нескольких минут изрыгаемые в его адрес проклятия, старик не выдержал. Похоже, Принца-Демона покинули остатки разума. Мысль о союзе уже не казалась здравой. Пора было подумать о том, как минимизировать собственные потери. Слегка поклонившись, каптал прервал его:

– Похоже, мне не найти утешения у источника наших хлопот. Можешь считать наш союз расторгнутым.

Он произнес слово, способное мгновенно вернуть его в замок. Исчезая, он улыбнулся. Нужно было видеть лицо Йо Си! Едва материализовавшись в Майсаке, он произнес разъединяющее заклинание, закрывшее телепорт. Чтобы продолжить дискуссию, Йо Си пришлось бы прийти к нему пешком из ближайших владений тайных союзников.

II. Он несет бремя лояльности

Эанред Тарлсон был единственным, кто ни на мгновение не переставал размышлять над таинственной подменой. После встречи в Гудбрандсдале в его жизни наступил период, о котором не сохранилось никаких воспоминаний. Его жена Хандте потом говорила, что в течение месяца он пребывал на грани смерти, но постепенно начал приходить в себя. Прошло полгода, прежде чем он смог встать на ноги. В Кавелине это время прошло под знаком непрерывного давления со стороны соседних королевств.

Дома, в тавернах со своими людьми или во время полевых маневров Тарлсон постоянно ломал голову над случившимся. Некая мысль, блуждающая в закоулках разума, не давала покоя – некий намек, понятный только ему, воспоминание о более ранней давней встрече с тем стариком. Но, побывав на краю могилы, он не мог до конца полагаться на собственный разум.

– Возможно, это воспоминание из прошлой жизни, – заметила однажды вечером жена, через год после подмены. Она была единственной, кому он рассказал обо всем. – Я читала книгу Гьердрума. В Ребсамене живет один человек, Годат Коте, который утверждает, будто неясные воспоминания, что мучают нас порой, происходят из предыдущих жизней.

Гьердрум только что закончил очередной год обучения в Хеллин-Даймиеле благодаря любезности Крифа. Хандте Тарлсон, жаждущая знаний, с недавнего времени начала жадно поглощать книги сына. Эанред нахмурился – ему это напомнило о проблеме, с которой в ближайшее время предстояло столкнуться. Нордмены возмущались, что обычного вессонца, к тому же на государственные деньги, отправили учиться в университет, что считалось привилегией знати. Все началось без ведома Тарлсона, пока он лежал без сознания. Уже тогда против этого многие возражали, а сейчас еще больше. Гьердрум превзошел школьных товарищей. Тарлсон безгранично им гордился, но опасался, что ему придется попросить юношу оставить учебу.

Он ощутил легкое раздражение и сам тому удивился. Классовая ненависть, являвшаяся результатом случайных обстоятельств чьего-то рождения, полностью противоречила его характеру. Никто не мог обвинить его в чрезмерном тщеславии – он никогда не просил никаких титулов или почестей, лишь возможности служить.

– Может быть. Но я уверен, что это воспоминание из теперешней жизни. Когда-нибудь я все вспомню. – Помолчав, он добавил: – Должен вспомнить. Я единственный, кто все видел.

– Эанред, скажи королю. Не взваливай все на свои плечи.

– Возможно, это хорошая мысль. – Он задумался.

Прошли недели, прежде чем он решился поговорить с Крифом. Поводом стало включение его в состав ордена Королевской звезды, придворных рыцарей короны. Титул был наследственным и сопровождался небольшим жалованьем. Нордмены не скрывали недовольства, но их возражения проигнорировали. Церемония состоялась в Воргреберге, где Тарлсон был крайне популярен. Впрочем, после смерти безумного короля его вполне могли поставить на место.

– Эанред, как у тебя дела? – спросил король, когда церемония закончилась и они перешли в личные покои для аудиенции. – Я слышал, на тебя пытаются давить.

– Прекрасно, сир. Никогда не чувствовал себя лучше.

– Не верю. Сегодня ты волновался.

– Сир?

– Эанред, ты единственный лояльный подданный из всех, что у меня есть. В качестве моего защитника ты незаменим, но как символ стоишь намного больше. Как ты думаешь, почему бароны тебя ненавидят? Самим своим существованием ты делаешь их предательство более очевидным. Они возражают против малейших почестей, которые ты заслужил, поскольку чем выше ты поднимаешься, тем более ярким примером для низших классов становится твоя лояльность. И именно поэтому я запрещаю тебе забирать Гьердрума из Ребсамена.

Тарлсон удивился. Король усмехнулся:

– Я подумал, что тебе в голову могла прийти подобная мысль. Это вполне соответствует твоему характеру. Не принесешь мне бренди? – Пока Тарлсон наливал, король продолжил: – Эанред, у меня осталось мало времени – три, может, четыре года. Если я буду делать нечто, с твоей точки зрения, странное – не беспокойся. У меня есть великая цель. Речь идет о том, чтобы борьба за престол не уничтожила весь Кавелин. Спасибо. Себе тоже налей. – Какое-то время он молча пил. Тарлсон ждал. – Эанред, ты поддержишь королеву, когда меня не станет?

– Стоит ли вообще об этом спрашивать, сир?