Наши беседы

Но Штефан был не из тех, кто слушает байки и кого водят, как мальчика, за рукав. За свои годы в узах он понял многое. Он видел бессмыслицу в том, как без него члены Иссыкской церкви, подбиваемые работниками Совета Церквей, в знак протеста отнесли паспорта в милицию и заявили, что они откажутся от советского подданства. А что пользы? Ему не помогли и себе повредили. Куда без паспортов? Ни пенсию получить, ни устроиться на работу, ни в город поехать. Пришлось идти и просить, чтобы паспорта возвратили. Иван Петрович также понял, что и церкви лучше, если она будет признана государством. Для этого он подал заявление на регистрацию.

Петерс, узнав об этом "отступлении", стал тайно ходить по домам членов и настраивать их против Штефана. чтобы произвести и там разделение. И.П. Штефан, узнав об этом, встал на ближайшем совещании Средней Азии и заявил Петерсу и другим служителям Совета Церквей: «Разрушители вы и разорители вы! - Вы, и вместе с вами ваш Председатель Крючков! Бог будет судить вас! Придет время, соберутся нейтральные, боящиеся Бога служители и осудят вас...!»

Вопрос:

Да, кстати, как отнесся к решению Ферганской церкви о вас Н.П.Храпов?

Ответ:

Он писал мне в последних письмах из Шевченко, что к нему пробрался на свидание известный Ферганский ревнитель Н.Станиславский. (Дети не могли получить свидание с больным отцом, а ему дали, чтобы за 32 дня до смерти ранить его сердце). Николай Петрович писал мне так: "...Для меня вы по-прежнему остаетесь родными, близкими, а теперь особенно, и я это при свидании дал понять Николаю Станиславскому и сказал, что я с вашим решением категорически не согласен: Так и передай всем! Ни в какие обсуждения вступать не позволил, и их не было. И вам помоги Господь все перенести и не дать места ни унынию, никаким поспешным ошибочным поступкам. Такие узлы разрешает Сам Бог и непременно заступится за обижаемого. Но нужно терпение".

Вопрос:

Еще вопрос: Интересно, как те братья, что успели подписать протокол? Неужели

совесть их спокойна? Они же верят, наверно, что придется предстать пред судам

Божиим? Или уже совершенно ослепли?

Ответ:

Я с некоторыми встречался, и они просили прощения. Особенно на Кавказе. Им же многим пришлось бежать из Ферганы из-за резни, которую устроили узбеки туркам-месхетинцам. Бросали дома за бесценок, за бутылку кефира, как говорили, особенно на Беш-Бале, и бежали, кто на Кавказ, кто на Украину, кто в Россию. (Как и я, от "резни", которую устроили беш- балинцы мне и моей семье, уехал в Талас). Многих самых активных ревнителей уже давно нет в живых, и они кончили плохо. Я посетил некоторых из них перед их смертью, с любовью и при свидетелях клонил их к миру (например А. П-ва), но Бог не дал им покаяние.

Получил одно письмо из Америки от молодого брата, которого П.Д.Петерс использовал против меня, как хотел. Он пишет:

Юрий Федорович! Кланяюсь, понимаю, радуюсь, что живы и здравствуете. Недавно ко мне заглянул ваш сын Владимир. И как хорошо сделал!

Приезд Владимира в мой дом был для меня своеобразным символом примирения, а сам Володя воспринимался добрым посланцем. Ведь после вашего "отлучения", в котором я играл не последнюю роль, между нами оборвалась связь на два десятилетия. А между тем, вы - герой моего детства и моей юности. Если предаваться воспоминаниям, то можно написать целую книгу.

Придя из армии, я мотался по городам вроде курьера СЦ и искал себе исполинского дела. Хотелось податься в Издательство "Христианин", а еще лучше, пострадать за Христа. (Ах, как давно это было и как забавно смотреть на все с высоты настоящего!)

Потом началась религиозная политика. Надо же, какая-то горсточка, секта, а там тоже своя политика, борьба за власть и влияние! Помню все подробности, всю кухню Вашего "отлучения": я был втянут в это дело с головой, меня посылали что-то сообщить тому, что- то передать другому, предупредить третьего. Потом меня послали к Вам пригласить Вас на членское собрание. Хорошо помню, как мы встретились в Ташкенте. Но странно, почему мы во время той встречи так и не смогли поговорить по-человечески? Я ведь знал все, что умышляется против Вас. Нет, фанатизм и сектантство так и не позволили сделать простой человеческий шаг навстречу тому, кого я некогда почитал своим наставником....

Простите меня, простите ради Бога, мне ужасно стыдно и горько за то, что я принимал участие в этом грязном действе против Вас, в этой расправе, которую разъяренная толпа учинила над Вами. Я не могу жить с язвой в совести. Вы - единственный, кто может освободить меня от этой ноши. Умоляю Вас, простите ради Бога!

К тому же, мне думается, что по-настоящему каяться подобало бы нашим лидерам, а мы были всего лишь винтиками в машине, которую они сконструировали... Оставайтесь хранимы Богом. С самыми добрыми пожеланиями и любовью - Г. С." 26.09.1999.