Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

Просим читателя не забывать, что программа «Вестника Народной Воли» «охватывает элементы, в некоторой мере нетождественные между собою». Каждый из этих элементов отстаивает свое существование, каждый стремится жить и развиваться, не всегда без ущерба для своего антагониста. Отсюда – противоречия и невозможность составить себе ясное представление о программе этого журнала. Очевидно одно: г-н Тихомиров не считает себя связанным не только тем, что говорит его соредактор, но даже и тем, что говорит он сам, в тех случаях, когда соло сменяется дуэтом, и к его голосу присоединяется голос почтенного П.Л. Лаврова. Так, например, по словам г-на Лаврова, партия «Народной Воли» «направляет все свои силы[168] (курсив наш) против главного врага, мешающего сколько-нибудь рациональному приступу к решению задачи», следующим образом формулированной одним из членов нашей группы[169]: – «помочь нашему рабочему классу выработаться в сознательную общественную силу, восполнить до некоторой степени недостаток его исторического опыта и вместе с ним бороться за освобождение всего трудящегося населения России». Если действительность соответствует тому, что говорит почтенный автор «Исторических Писем», то настоящая задача партии «Народной Воли» сводится к расчищению пути для русской социал-демократии будущего. Вместе с тем, роль названной партии оказывается чисто отрицательной. Она не подготовляет элементов для организации русской рабочей партии, но «направляет все свои силы против главного врага», мешающего не только решению, но даже и приступу к решению подобной задачи. Какого же врага имеет в виду г-н Лавров? Всякий согласится, что таким врагом может быть в настоящее время только абсолютизм, сковывающий все живые силы России; тем более должны признать это народовольцы, не один раз печатно высказавшие ту мысль, что в нашем отечестве не политический строй опирается на известного рода экономические отношения, а, наоборот, эти последние обязаны своим существованием абсолютизму. Но если это так, то «Народная Воля» борется ни более, ни менее, как за политическое освобождение своей родины, и «начало социалистической организации России» естественно отодвигается к тому времени, когда русский рабочий класс сложится, наконец, в сознательную общественную силу. Говоря иначе, партия «Народной Воли» есть партия конституционная, прежде всего и главным, если не исключительным, образом, так как в сторону разрушения абсолютизма она «направляет теперь все свои силы». Кажется так? Или, быть может, «Народная Воля» не отличается таким «пристрастием к конституции»? Но тогда как же понимать деятельность, сводящуюся к борьбе против абсолютизма для «возможного осуществления» в будущем социал-демократической задачи? Некоторые народовольческие писатели действительно не отличаются большим пристрастием к слову – конституция и уверяют, что партия их стремится к «народоправлению». Но между народоправлением и демократической конституцией разница так же велика, как между мокроступами и калошами, т. е. ограничивается заменой неуклюжего русского слова общепринятым иностранным. Кроме того, во всяком цивилизованном обществе, демократия или, если угодно, народоправление опять-таки предполагает хоть некоторую политическую подготовку народа, если только «народоправление» не означает правления кружка людей, спекулирующих на народную волю. Значит, и демократическая конституция – цель не столь еще близкая, и достижимая лишь путем сплочения производительного класса в особую демократическую партию. Но у нас в России «главный враг» мешает даже «сколько-нибудь рациональному приступу» к решению социально-политических задач рабочего класса. Значит, долой «врага»! Да здравствует «пристрастие» к политической свободе, а следовательно, и к конституции? Деятельность партии «Народной Воли» приобретает ясный и определенный смысл.