Наши тонкие струны

Господин Пехтерев мягко берет его за локоть:

– Вот и решайте.

019. Братья по оружию

За сценой бедный Серега догоняет Машу и Крис. Аккордеон он кое-как закинул за спину.

– Девчонки, не уходите, – зовет он. – Меня подождите.

Солистки оборачиваются.

– Не уходите, – повторяет он. – Я ведь знаю, вы все равно когда-нибудь сбежите… из нашего цирка. Но я чего хочу сказать? Если вы уйдете, то я с вами.

Крис неожиданно смеется.

– Слышал сказку про Бременских музыкантов? Там все звери один за другим просились к Трубадуру в группу. Ну, или что-то вроде.

– К трубадурищам, – поправляет Маша. Под маской не видно, смеется она или нет.

Крис пихает ее в бок:

– Сама такая.

Серега улыбается тоже. Поправляет ремень. Его «Вельтмайстер» должен знать немецкие сказки.

Инструмент негромко вздыхает. Кажется, он не против.

– Может, я и осел, конечно, – говорит Серега. – Ну, или кто там. Мне все равно. Я хочу с вами играть.

Его красная шелковая рубаха под мышками промокла от пота. Ну да, аккордеон тяжелый. Гитара в кейсе – тоже. Они почти что братья по оружию.

Крис медленно проводит пальцем по его мокрой груди в разрезе рубашки. Серега похож на поэта Есенина, прямо один в один.

– Сережка, – говорит Крис. – Ну вот куда тебе к нам? Ты не понял, что комиссия сказала? Наши с Машкой песни нельзя исполнять. Можно только «Валенки».

– Значит, я все же осел. Но я только ваши и хочу исполнять. Если там все такие, как эта сегодняшняя. Если надо, я могу даже на улице играть… Зимой – в теплой трубе у Гостинки… ну, в подземном переходе, знаете?

– А иначе язычки отмерзают?

Серега краснеет. Ну почему же я такой дурак, думает он. Один раз скажешь глупость, всю жизнь будут вспоминать.

– Не обижайся, – успокаивает его Крис. – Ты на самом деле умную вещь сказал. Давайте и правда как-нибудь замутим уличный концерт? Возьмем на точке комбик. Максу купим кахон, чтоб ритм был. Потренируемся вживую играть. Многие начинали на улицах, даже в Европе. Annen-May-Kantereit, слышали про таких? Потом стадионы собирали.

– А чего, я хоть завтра готов, – говорит Серега.

– Я слышала, в Питере для этого разрешение нужно, – говорит Маша.

Крис усмехается. Откидывает челку.

– Спорим, мы его получим, – цедит она сквозь зубы. – Мне понадобится только телефон… господина Пехтерева.

020. Я докажу вам

Играть решили у «Черной речки». Перед станцией метро довольно широкая площадка, вымощенная плиткой, павильон с кофе и пирожками, подземный переход и автобусная остановка. Иногда грохочут трамваи, скатываясь с моста, но это только добавляет мистики, особенно если потом слушать запись в наушниках.

Полиция здесь не самая злая. Она еще больше добреет, когда ей покажешь бумагу от Комитета по культуре в прозрачном файлике.

На заднем плане – розовый особняк с башнями. В старом фильме про Шерлока Холмса он выглядел жутко и угрожающе. А сейчас в нем торговый центр и какая-то пекарня.

Аппаратуру привезли на такси. Взяли два комбика и тяжелый аккумулятор к ним, стойки с микрофонами, деревянный ящик-кахон и табуретку для аккордеониста.

Расставили все это в сторонке от метро, но так, чтобы не сильно выпадать из трафика. Когда пешеходам приходится обходить музыкантов, они злятся и не донатят. Но когда стоишь слишком далеко, никто к тебе и не подойдет. Поэтому лучше разместиться посерединке, на открытом месте, чтобы всем было видно, и чтобы не мешало эхо от соседних зданий.

К комбику прилепили стикер с названием группы:

Крис Талл и К

«Крис» и «Талл» – это Крис и Маша Талашева, а «К» – это их компания. Конечно, всю эту чушь придумала Крис, а остальные не решились возразить.

В довершение всего прямо на асфальте положили большую белую картонку с кьюар-кодами и телефоном, куда донатить. Открытый гитарный кейс положили на асфальт: кто хочет – может кидать туда деньги. Если что, в кейс влезет примерно сто миллионов крупными купюрами.

Летний день перевалил за середину. Солнце скрывается за деревьями. Ветерок дует с залива. Самое время начинать.

Встрепанный Макс усаживается на свой ящик. Кахон похож на большой скворечник с дыркой. В нем могла бы жить капибара или дружное семейство белок.

Макс постукивает ладошками по стенке-резонатору. Кахон звучит лучше, чем африканские конги. Основательнее. Хотя это на любителя: кому-то больше заходит черная музыка, кому-то – белая. А кому-то и валенки вполне себе нравятся, и это даже не шутка.

Маша двумя руками держится за микрофон. На подбородке – черная маска. Темные волосы растрепал ветер. Она молчит и даже дышать боится.

– Все будет норм, – говорит Крис своим музыкантам. И громче, для публики: – Всем здравствуйте. Наш проект называется «Крис Талл и К». Прошу не кидаться бутылками… Так говорил один мой знакомый ресторанный музыкант… Не смешно, правда? Вот и не смейтесь. «Что-то может случиться». Это наша первая песня.

С этими словами Крис берет первые аккорды на гитаре. Серега с аккордеоном ждет своей очереди. Вместо концертной рубашки на нем скучная серая футболка. Он тоже волнуется, хотя и не подает вида.