Наши тонкие струны

Один Макс как будто спокоен. Он легонько и ритмично постукивает ладонями по кахону.

Маша поет первые строчки. Сбивает дыхание, но кое-как выправляется. Фил Филиппыч был прав. Ей надо привести в порядок нервы.

Прохожие замедляют шаг. Двое или трое останавливаются. Несколько малолеток подъезжает на электрических самокатах. Два бомжа приползают от метро. Куда же без них.

Стоит лишь сделать шаг, и уже не вернуться.

Под ногами лежат бесконечные улицы,

и стены домов вырастают до неба,

до самого неба.

Это их первая песенка. Если кто помнит, демо-версию они с Крис записали прямо в кабинке колеса обозрения. Потом Макс за два часа соорудил минусовку. Но сегодня они играют вживую.

Соло для аккордеона они придумали на прошлой репе. Крис удивилась: Серега записал мелодию нотами и с тех пор не сбился ни разу.

Он вообще играет очень аккуратно. Старательно. Как-то раз он признался Крис, что был лучшим учеником в своей купчинской музыкалке. Девчонки ему предлагали вдвоем репетировать, а он все как-то не решался. Крис подняла его на смех, надрала уши и даже как-то случайно приобняла за плечи. Под футболкой у него совсем не слабые бицепсы. Ничего удивительного, подумала тогда Крис. Потаскаешь на шее пятнадцать кг, еще и не то себе накачаешь.

Интересно, врал он или нет насчет девчонок?

Не забыть потом спросить.

Финальная кода закончилась, и Крис даже испугалась наступившей тишины.

Никто их как будто и не слушал. Ах, нет. Им вяло машет какой-то парень с длинными дредами, как у растаманов с Ямайки. Он определенно потерялся во времени. Может быть, он тоже музыкант?

Музыканты – люди душевные. Они жалеют неудачников.

Какого черта, сжимает зубы Крис. Я докажу вам.

– Следующая песня – это песня для Невского проспекта, – говорит она в микрофон.

– Ну так и шли бы на свой Невский, – перебивает какой-то мужик бомжацкого вида. – Хрен ли к нам на речку полезли?

– На речке, на речке, на том бережочке, – дребезжащим голосом подхватывает второй.

– Вот кстати да… Вы нормальные-то песни будете играть? А то гундосят какие-то свои псалмы моромойские. Еще не все уехали?

Крис сжимает кулаки.

Мрачный Маск поднимается со своего ящика. Он довольно рослый, и Серега тоже. Бомжи призатыкаются.

Конечно, глупо махаться с публикой уже на второй песне. Хотя в истории музыки такое случалось нередко. Sex Pistols – только один пример.

– Мы все же сыграем, – говорит Крис. – Это песня о том, как легко в жизни пройти мимо… своего счастья… и никогда больше не встретиться.

Парень с дредами подходит ближе на несколько шагов. Вейп у него в руках. Если он и растаман, то продвинутый. Он даже бросает курить, чтобы лучше слышать. А может, из вежливости.

Крис играет вступление, и Маша начинает петь, стараясь не обращать внимания вообще ни на кого. Вокалисты на сцене так не делают. Но иначе она вообще замолчит. И отвернется. И сбежит отсюда без оглядки.

Одиночество – это такое

Странное счастье.

В середине песни теперь есть место для соло. Аккордеон красиво въезжает все с той же небывалой французской мелодией на три четверти. Услышав такое, сразу несколько прохожих замедляются и смотрят с интересом. Иностранцы? Да ну, какие теперь иностранцы. Просто любят ретро. Возле метро.

Песня кончается, и слышно несколько хлопков. Кажется, кто-то даже снял видео на телефон. Растаман подбирается совсем близко.

– А на вторую долю играете че-нить? – интересуется он.

Наконец-то вопрос по делу! У Крис есть такая песня. Русский народный «ска». Не хоккейный клуб, конечно, а просто быстрый вариант ямайской музыки. Reggae вприпрыжку.

Да еще и в валенках.

– Да не вопрос, бро, – улыбается Крис. – Слушай.

Не ходи гулять одна, Маша

За окном уже весна – страшно

Всякий знает, пора дрянная

Текст Машу позабавил. Она даже посмеивалась на репетиции. Правда-правда.

– Йоу! – оценивает растаман, когда песня кончается. – Roots! А где вы вообще играете? Типа где вас можно послушать?

– Пока нигде, – признается Крис.

– А чего ждете?

– Н-ну…

Походу они уже дождались. Маша поднимает голову и с испугом оглядывается. Из-за павильонов с кофе и выпечкой к ним уже подходит четверо крепких ребят.

Маша не в курсе, но смотрящий по району сидит неподалеку в ресторане и решает совсем другие вопросы. Над ним тоже есть свой босс, и обоим в душе пофиг на каких-то приблудных лабухов, но порядок есть порядок. Это их территория и кормовая база. Нет, это не девяностые, но смысл примерно тот же.

Кто-то присылает ему видео, и он с полминуты смотрит. Криво усмехается. Выключает и делает короткий звонок.

И вот крепкие ребята подходят вплотную к музыкантам.

У них незапоминающиеся лица. Тусклые и в общем одинаковые. Примерно как пельмени в тарелке.

Музыка смолкает.

– Хорошо играете, громко, – говорит один. – Много набашляли?

Другой с любопытством смотрит в гитарный кейс. Он позорно пуст.