Наши тонкие струны

– Ну да. Идеалистов. Да чтобы еще такие дружные были. Прямо как в подростковом сериале. Ладно, хватит базаров… Девчонки, откиньте там сзади сиденья да ложитесь спать. При попутном ветре еще часов пять ехать.

– А потом… ты нам поможешь? – осторожно спрашивает Макс.

– Потом – сами. Я вам обещал деловые вопросы решать, а не чепушильные. Романтика – это не ко мне.

Макс вздыхает.

Иногда Максим Кляйн воспринимает вещи слишком серьезно. Это не трусость. Это осмотрительность.

Зато он точно знает, чего он хочет.

Когда-то Сергей вытащил его, Максима, из холодных и липких лап смерти. Буквально вытянул за ноги. Теперь, когда сам Сергей влип в гнилую историю, Макс должен был хоть как-нибудь помочь. И он это сделал.

Ну, или хотя бы попытался.

Макс старается не спать. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, он читает комментарии на форуме «Интеркосмоса» про «Нику TEENS» и ее космический взлет.

И вот что занятно: ночью комменты не модерируются. Как будто админы получили зарплату и разбежались. А вот зрители остались и продолжают давно начатый ср[…]ч, что еще более странно.

«Я чет не понял. Это был что ли не ее голос?»

«А чей?»

«Какой-то Маши из Кристалликов».

«ИИ сгенерировал, чего тут неясного. В Suno только ленивый не игрался».

«Там есть песни про г[…]вновоза, слыхали? Голосом пугачевой и в дабстепе и как хеви-метал и как модерн токинг, смешно».

«Г[…]вновоз это старый уже мем».

«Есть еще где Кобэйн поет что он русский».

«А что это кстати за Кристаллики?»

«Питерская группа. Погугли, найдешь. Я нашел, голос один в один».

«Нормально нас всех поимели».

«Думаешь это единственный случай такой? Там помойму половина выступающих чужими голосами пела».

«Первые три места полюбому проданы».

«Бананчики сами пели, мамой клянусь!»

«Да, это да, такое не сгенерируешь».

«Халло, Зимбабве! Black Matter Lives!»

Но вот среди флажков и рожиц появляется уже знакомый суровый обличитель:

«Профессиональные музыканты требуют аннулировать результаты песенного конкурса «Интеркосмос» и проведения независимой экспертизы. Есть все основания полагать, что ряд артистов применял в процессе выступления не только голосовую обработку, но и искусственное моделирование тембра голоса от сторонних вокалистов. Мы против фальсификации. Мы за честную музыку».

Под постом куча лайков.

Здесь Максу становится тревожно. Кто его знает, чем закончится этот скандал, но его друг Сережка уже сейчас в опасности. Ведь это с его интервью все началось.

Макс читает этот пост еще раз, вслух.

– Интересно, кто это у нас такой смелый? – говорит Бастиан. – И что это за профи такие? Сколько знаю лабухов, у них каждый всегда сам за себя. Это только вы какие-то нестандартные, Кристаллики. Взяли и впряглись за одного дурака…

– Мы другие, – говорит Макс. – И музыка у нас другая.

– Таких… других… я дофига в своей жизни видел. С пустым футляром у метро. Мечтать не вредно. Только чтоб ты знал: у Артура Олеговича вход – косарь, выход – десять. И вашего Сережки это тоже касается.

Максиму становится неуютно.

– Но мы же его вытащим? – спрашивает он.

– А это как получится. Раньше в нашем бизнесе с такими болтунами вопросы просто решали. Находили в ванне с передозом. Или под окном на клумбе с тюльпанами.

– А сейчас как?

– А сейчас времена гуманные. Найдут у тебя в кармане пакетик с дрянью, в СИЗО и закроют в воспитательных целях. А далее сам уже крутишься. И что накрысил, вернешь как миленький, и еще мама квартиру продаст, чтобы сыночку вызволить.

– Что вы такое говорите?! – сердится Крис. – Не пугайте нас…

– Позвони своему Сереге, – рекомендует Бастиан. – И почаще звони. И скажи, чтобы сам не пропадал.

– Он писал недавно… точнее, видео прислал. Он там стоит на улице, а за спиной все празднуют, шипучкой обливаются. Тут, говорит, такие каноничные разборки начались… Я не поняла, о чем это.

– Ну, окей, – говорит Бастиан. – Зато я понял. Если повезет, успеем.

069. Он умер?