Наши трёхъязычные дети

У меня такое впечатление, что ему мешает его самолюбие: не может перенести, что сестра что-то делает лучше него, – отсюда и поведение.

Может, не надо было предлагать 3 языка (почти) одновременно?

У нас разыгрываются порой абсурдные диалоги. Пример. Алек, рассматривая книжку, успешно повторил за мной слово (что, кстати, не часто случается: у него не всегда появляется желание рассматривать картинки и ещё реже – говорить, что на них). Я: «Алек, а у нас есть ещё утка?» Алек убегает в ванную искать. М. спрашивает его, что он там делает. Я объясняю: «Ich glaube, er sucht eine Ente!» М., проследив за действиями Алека, сообщает мне, что он уже нашёл искомое: «Schon gefunden!» – и кричит Алеку вдогонку английское слово: «Duck!»

Алеково «train auch» значит: другой.

М. говорит, Аня высказалась о соотношении языков: «Мама – маако, папа – milk». Языковое самосознание.

В последнюю неделю месяца я, наконец, начала требовать, чтоб Аня высказывалась полными предложениями. М. давно уже недоволен: по-английски назывные предложения-требования звучат особенно грубо – не хотел бы, чтоб к этому варианту привыкали. Мне же поначалу казалось, рано, невозможно ведь требовать, чтоб начинающий говорить ребёнок просил: «Пожалуйста, дай молока»: он ни выговорить, ни запомнить не то что высказывание – даже слово «пожалуйста» не сможет. Позже просто руки не доходили: всё внимание – отстающему Алеку. А недавно в песочнице услышала, как младший в их группе Ли-Рой по требованию мамы просит дать ему кекс, с «bitte» и называя адресат (кстати, в смешном варианте «мама-папа», хотя только мама в наличии, суть дела, однако, в том, что просьба оформлена как просьба воспитанного ребёнка). Вот и поняла: пора! Первые же попытки удались: Анино «пожалуйста» звучит без ошибок, и память её, как выяснилось, полную просьбу удерживает (хотя более длинные высказывания приходится всё же «репетировать» пару раз: повторяла за мной сначала по частям, затем целиком). Вот так и выяснилось: пока подтягивала Алека, Аня начала «отставать» – то есть сбавила её личный темп освоения языка.

Открытое М.: когда скатываются с горки вдвоём, считают оба по-немецки: ein, zwei, drei, vier, los!

Auch у Ани среди английских и русских слов всё ещё держится, несмотря на все попытки мои и М. исправить (каждый пытается в свою сторону).

Дети играли в игру: быстро открывали лицо и кричали. Я видоизменила «правила»: отрывая ладони от лица, произносила слово – и просила повторить и показать, где то, что этим словом обозначается. Тут и выяснилось, что Алек 1) похоже, не различает «попу» и «пол» (а заодно и «папу»), «стену» и «спину», т. е. плохо различает звуки? 2) моментально забывает (это когда я начала чередовать, чтобы проверить наблюдение: стена – пол – стена – пол…). Утешает, что слова из сферы «озарения» по-прежнему использует активно, вспоминает их самостоятельно, без подсказки.

«Интересное» и язык. Цирк моментально принёс новые слова: верблюд, слон. (Цирк передвижной, маленький, животных у них мало.) Но это Ане, опознаёт теперь этих зверяток даже на сложных картинках.

(Через пару недель: всё забыла, о слоне на картинке говорит horse. Картинка, правда, как раз из сложных: слон спереди, поднял хобот, узнать нелегко.)

Собственно, почему Аня называет лягушку по-русски «лягуха», а не frog? Может, потому, что английский вариант произносит как fack – М. смеется. (Flag тоже произносит как fack.) Есть и другие слова, означающие не то, что думают взрослые с их испорченным воображением…

Одно из первых слов было shit – М. обещал следить за своими эмоциями. И за мной она повторила: «Чёрт!»

Александр самолюбивый ребёнок, просто отказывается повторять слова, в которых больше двух слогов (исключение – машина): «Nein!» Нетерпелив и вспыльчив. Если что не получается – сразу в слёзы; или хуже – ломать неподдающийся, непослушный предмет.

Аня: «бегом» – сама, не учили. То и дело всплывающее, перемежающее прочее: haben. «Собака» – сразу и легко.

Аня перевела мне: «Label back – лейбл сзади».

2 + 7

Сидя рядом на горшках, с книжками в руках, то ли беседуют, то ли соревнуются: каждый называет картинки в своей книжке (Аня: «Чеепаха!» Алек: «Песок!» Аня: «Зеба!» Алек: «Масина!»).

Теперь Алек смешивает: пить! milk auch.

У Алека определяется стратегический вариант в обращении с языками, похоже, в худшем варианте: он пытается свести 3 языка к одному. Т. е. выбирает из трёх слов одно – выученное первым, самое простое (практически, выученное первым и есть почти всегда простейшее). Иначе говоря, называет молоко milk и отказывается использовать другие слова. Не сердится, не поправляет нас, как когда-то Аня, просто целеустремлённо и уверенно утверждает своё право говорить так, как ему заблагорассудится.

Аня тоже не всё хорошо слышит: трамвай (впервые, когда поехали, назвала) – «табай».

Разговор.

Аня: Тотолони!

Александр: Нони.

Аня: Нет! Тотолони!

Александр (старательно): Нони!

Аня: Нет! Тотолони!

Александр (смущённо улыбаясь): Толони!

Аня-учительница, видимо, решила, что это возможный компромиссный вариант: повторила.