Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)

Стены в зале были обиты тёмно-бордовым шёлком с тиснёными на нём золотыми узорами. Тяжёлые парчовые портьеры, закрывавшие окна, были подобраны в тон стенам — тёмно-бордовые с золотой нитью. Пол устилал мягкий ковёр с длинным густым ворсом такого же тёмно-бордового цвета с чёрно-золотым рисунком, опять же, в виде арабских завитушек. Вдоль боковых стен с рядами окон стояли низкие диванчики, перед каждым из которых располагался такой же низкий столик на изогнутых резных ножках, уставленный вазами с фруктами, тарелочками с восточными сладостями и кувшинами с напитками. На диванах и на полу у столиков в живописном беспорядке были разбросаны разноцветные подушки из очень дорогой ткани. Зал освещался светильниками, выполненными в восточном стиле, располагающимися в простенках между окнами. Свет от них был неверным и дрожащим, придающим всему налёт таинственности и сказочности. Два самых больших светильника располагались по обе стороны от высокого кресла, скорее, напоминающего трон. Это кресло стояло на небольшом возвышении, всего в две ступеньки, у противоположной от входа стены, на другом конце зала. Именно в нём восседал хозяин этого зала и этого дома, Повелитель и новая надежда всех, кому дорога чистота крови, продолжатель дела почившего Волан-де-Морта — сэр Уолтер Шафик. Светильники, освещавшие трон, давали значительно больше света, чем те, что располагались в зале. Повелитель восседал на своём троне, словно в сиянии золотых лучей. «Только нимба над головой не хватает», — мысленно ухмыльнулся Северус. Но, следует признать, Шафик был действительно хорош. Среди пышной роскоши этого великолепного полутёмного зала, утопавшего, кстати, в слегка дурманящих мозг ароматах восточных благовоний, Повелитель смотрелся очень строго и элегантно в простой чёрной мантии, по которой, однако, при каждом его движении пробегала волна золотистых искорок. Его длинные чёрные волосы струились по плечам, а чёрные глаза в обрамлении длинных ресниц оглядывали каждого столь внимательно и доброжелательно, что казалось, будто их тепло предназначено только тому, кто встретился с ними взглядом. Холёные руки Повелителя с длинными нервными пальцами покоились на подлокотниках кресла. Их единственным украшением был массивный перстень, разглядеть который ни Эйлин, ни Северусу не удалось. Кажется, его украшал крупный рубин, хотя издалека можно было и ошибиться.

Часть столиков в зале была занята. За ними сидели молодые волшебники и волшебницы, уже закончившие Хогвартс. Лица многих скрывал полумрак, но Северус узнал нескольких бывших своих учеников. Впрочем, он ожидал увидеть их здесь, поскольку, готовясь к сегодняшней вылазке, не один раз применил легилименцию к студентам Хогвартса, являвшимся членами этой организации. Он помнил, за каким столиком должны сидеть они с Эйлин и уверенно направился к нему вместе с Джоэлом Расселом и Оскаром Сноуфилдом. За столиком, стоящим ближе к трону Повелителя расположились Бёрк, Харт и Моррисон. Но самое близкое к трону место оставалось свободным — это было место Аманды Флинт.

На следующем диване первым сел Оскар Сноуфилд. Эйлин в образе Гортензии Селвин уселась рядом. За ней расположился Северус — Шелдон. Последним за столиком занял место Джоэл Рассел. Грэхем Причард отошёл к следующему дивану. Место рядом с ним оставалось свободным и, очевидно, предназначалось для новичков, которые замерли в центре зала, не сводя завороженных взглядов с Уолтера Шафика. Аманда стояла рядом с ними, очевидно, дожидаясь сигнала Повелителя. Когда все заняли свои места, он слегка кивнул Аманде, милостиво улыбнувшись ей и на мгновение прикрыв глаза. Несмотря на то, что жест этот был едва заметным, в зале повисла гробовая тишина, в которой ясно и отчётливо прозвучал голос Аманды Флинт:

— Повелитель! К нам хотят присоединиться ещё два человека. Позвольте мне представить их вам.

Не произнося ни слова, Шафик слегка склонил голову, безмолвно отвечая на прозвучавшую просьбу. Его доброжелательный взгляд согревал и подбадривал оробевших новичков, застывших в середине зала. Казалось, этот взгляд проникает к ним в душу и успокаивает поднявшееся в ней волнение. В наступившей тишине голос Аманды звучал ясно и отчётливо, отражаясь от стен зала и усиливаясь без всякого Соноруса, благодаря прекрасной акустике этого помещения:

— Роуз Мак-Грегор, чистокровная, пятый курс, Слизерин.