Наши в Хогвартсе (СИ)

Он хотел спросить её ещё о чём-то, но мысли путались, сознание туманилось, а отяжелевшие веки никак не хотели подниматься. Когда Алька вернулась в комнату, Снейп снова спал. Она вздохнула. Подошла к нему и прислушалась к его дыханию. Кажется, это был обычный, нормальный сон. Алька сходила на кухню и поужинала в одиночестве. Выйдя из палатки, она прошлась вокруг неё, осматриваясь и прислушиваясь. Было тихо и, кажется, спокойно. Алька вернулась в палатку, решив, что спать им на всякий случай, надо по очереди. Усевшись на стул рядом с его кроватью, Алька наконец, беспрепятственно смогла рассмотреть его лицо, каждую его чёрточку, морщинку… Сколько же он пережил за этот год… А за всю жизнь? Сколько вообще может вынести человек? И почему ему одному досталось столько боли и страданий? Ведь их хватило бы на то, чтобы довести до сумасшествия или самоубийства с десяток обычных людей. А он… Он вынес всё, выстоял и выжил. Откуда в нём столько силы? Столько мужества? Разве можно его не любить? Да кого же и любить, если не его? Алька вглядывалась в это измученное, некрасивое лицо, чувствуя болезненное, надрывное, непреодолимое желание разбиться вдребезги, вывернуться наизнанку, быть изрезанной на мелкие кусочки — только бы избавить его от страданий, укрыть собой, заслонить своим телом от мук, от всей злобы и ненависти этого жестокого мира. Его нужно любить, любить изо всех сил, чтобы исцелить эту израненную, истерзанную, изорванную в клочья, но такую прекрасную душу. Даже если он не любит её. Пусть. Пусть любит, кого захочет. А она будет любить его. Нравится ему это или нет. И даже если он никогда не полюбит её, Альку, всё равно его лучшее воспоминание связано с ней. С ней, а не…

Всю ночь Алька исходила нежностью, то покрываясь мурашками, то утопая в волнах душного жара, заливавших её с головы до ног. Её сердце то замирало, ухая куда-то вниз, то начинало колотиться часто-часто, готовое вот-вот выпрыгнуть наружу. За стенами палатки шумело море, воздух пах степью и водорослями, Северус был рядом с ней… Отчего ей так томительно и тревожно? Что это — счастье или только предчувствие его?

====== Глава 31 ======

Утром Снейп почувствовал себя окончательно отдохнувшим, выспавшимся и бодрым. Первое, что он увидел, после пробуждения, был взгляд серых Алькиных глаз, смотревших на него спокойно, вопросительно-ласково, как смотрят взрослые женщины на тех мужчин, о которых им довелось позаботиться в минуты их болезни, слабости и беспомощности. По её губам бродила тихая, чуть загадочная улыбка, от которой всё в палатке, казалось, было освещено странным, умиротворяющим сиянием.

— Доброе утро, господин профессор.

И голос. Голос у Альки тоже был каким-то иным — по-взрослому бархатным и воркующим, без обычных бесшабашно-насмешливых интонаций.

— Доброе утро, Эйлин.

— Как вы себя чувствуете?

Алька подошла к его постели и внимательно вглядывалась в его лицо.

— Вполне.

Снейп сел на кровати, прислушиваясь к себе Ему не хотелось проявлять слабость перед девчонкой. Он и так слишком долго находился под её опекой. Кажется, он в состоянии встать самостоятельно, и ей не придётся подхватывать его на ходу. Так и есть. Снейп встал. Голова не кружилась, ноги не подкашивались, он чувствовал себя бодрым и вполне здоровым. Пока он долго и с наслаждением приводил себя в порядок, Алька приготовила завтрак. Оба они поели с аппетитом, после чего Снейп вышел из палатки и проинспектировал Охранные чары, наложенные Алькой на участок. Он остался доволен — Эйлин оказалась на высоте. На улице становилось жарко — майское солнце припекало совсем по-летнему, поэтому Снейп вернулся в палатку и расположился на диване, который появился в обстановке комнаты, как только он подумал о нём. Указав Альке на место рядом с собой, он сказал:

— Присаживайтесь, Эйлин. Расскажите мне всё, что с вами происходило за то время, что мы не виделись. Всё-таки, письма дают очень мало информации.

— Хм. Мало информации… А что тогда мне говорить о ваших письмах? В них вообще никакой информации не было. Вернее… — Алька запнулась. — Вернее, была, но только самая необходимая.

Алька уселась рядом с ним, привычно поджав под себя ноги. Снейп посмотрел на неё долгим взглядом, от которого у Альки мурашки побежали по позвоночнику. И она рассказала ему всё, умолчав только о своей неудачной попытке научиться целоваться. В продолжении всего рассказа об Алькиной мести он хмурился и кусал губы, не говоря ни слова.

— Господин профессор… Вы считаете, что я не должна была..?

— Я не знаю, Эйлин. Убийство отягощает душу… Но, возможно, на вашем месте я поступил бы точно так же. Что вы почувствовали, глядя на труп врага?

— Что я сделала, наконец, то, что должна была сделать. И теперь свободна. Удовольствия или удовлетворения я не почувствовала, если вы об этом. Я, наконец-то, освободилась и могла отправляться в Хогвартс.