Наши в Хогвартсе (СИ)

За обедом Стинки жаловался хозяину на усталость, но Алька заявила, что результат того стоил.

— Хотите взглянуть, господин профессор?

Закончив обед, Алька с гордостью продемонстрировала Снейпу результаты трудов праведных. Он признал, что теперь комната выглядит гораздо лучше.

— Хотите, и у вас уберём, господин профессор? — встрепенулась Алька. — Не бойтесь, мы ничего не изменим, не перепутаем и не переставим. Просто наведём чистоту.

— Ну, так уж и быть, свою комнату я отдам вам на растерзание. Но кабинет не трогать!

— Есть не трогать кабинет! — лихо козырнула Алька.

Снейп искоса взглянул на неё. Чёрт. Ему было приятно, что в доме появилась эта девчонка.

На следующий день Алька вместе со Стинки взялись за комнату Снейпа. Поначалу он пытался присматривать за ними, но потом махнул на всё рукой и отправился за город поискать кое-какие травы. Вернувшись, он был приятно удивлён тому, что все его вещи лежали на привычных местах, ничего не пропало, всё было под рукой и сияло чистотой. Такая уборка его устраивала. Но доверить этим двоим свой кабинет он так и не решился.

Кухню Стинки убирал уже самостоятельно. А Алька в благодарность за примерное поведение, напросилась к Снейпу в помощники. Вскоре он убедился, что в этом качестве Алька представляет собой изрядную ценность. Аккуратная, исполнительная, понимающая с полуслова, какой ингредиент может понадобиться в ближайшее время, хватающая всё на лету, мисс Эйлин оказалась помощником действительно толковым. Правда, она задавала очень много вопросов, и Снейпу, отвечая на них, приходилось говорить столько, сколько он не говорил, даже читая лекции в Хогвартсе. Однажды он сказал об этом Альке. Та сразу предложила:

— Господин профессор, давайте так. Один день я вас спрашиваю, и вы мне отвечаете, а на другой день я молчу, и вы отдыхаете.

— Ну что же…. Давайте, попробуем.

На следующий день они отправились в рощу за травами.

Алька молчала, стараясь не нарушать их вчерашний договор. Снейп иногда поглядывал на свою спутницу, удивляясь переменам, происходящим в её облике. В слизеринских подземельях Алька выглядела серой мышью. Бледное личико, серые невыразительные глаза, серые волосы… Сейчас же, при свете дня девчонка разительно не походила на себя. В её серых глазах отражалось небо, делая их удивительно голубыми. Лицо слегка разрумянилось, кожа казалась золотистой. И волосы были совсем не мышиными, а пепельными. Она заплетала их в косичку, но вокруг лица они вились нежным пушистым ореолом, и от солнечных лучей в них плясали маленькие золотистые искорки. Эта девчонка явно была создана для свежего воздуха и вольного ветра. Ей самое место на башне Райвенкло, тем более, что умом её Бог не обидел. Зачем же Шляпа запихнула её в сырые мрачные подземелья Слизерина? Уж не за тем ли, чтобы она сейчас вышагивала рядом со слизеринским деканом, спасая его от одиночества, тоски и воспоминаний? Чёрт, куда его занесло? О чём он думает в тишине, рядом с мужественно молчащей мисс Эйлин? А тишина становилась всё более звенящей. Она давила на сознание своей тревожной неестественностью. Алька время от времени открывала рот, порываясь что-то спросить, но вспоминала их договор и сдерживала поток слов, готовый сорваться с её губ. Когда Алька, в очередной раз забывшись, попыталась о чём-то его спросить и умолкла на полуслове, Снейп сказал:

— Знаете, мисс. Хватит уже играть в молчанку. Задавайте ваши вопросы, я, кажется, уже отвык от тишины.

Алька благодарно улыбнулась, но на будущее решила трещать поменьше, чтобы не утомлять лишний раз господина профессора.

Однажды, когда Снейп в очередной раз назвал Альку «мисс», она сказала:

— Господин профессор. Может, не стоит вам называть меня «мисс», пока мы тут с вами живём в неформальной обстановке. В школе — это я понимаю. А дома чего церемониться? Зовите меня по имени, причём, так, как привыкли — Эйлин.

— Вы же называете меня «господин профессор», — отозвался Снейп, нарезая флоббер-червей для очередного зелья. Он знал, что Альке неприятно резать живых существ, поэтому старался подобную работу делать сам.

— А как же мне вас называть? — искренне удивилась Алька, — по имени? Фамильярно как-то. Вот если бы у вас было принято, как у нас, обращаться к старшим по имени-отчеству, тогда другое дело.

— Это как — по имени-отчеству? — поинтересовался Снейп.

— Ну, к собственному имени добавляется имя отца. Вот смотрите. Я — Алина. Папу моего звали Геннадий. Поэтому я — Алина Геннадьевна. Был бы у меня папа, к примеру, Сергей, была бы я Алина Сергеевна. Вот вашего папу как звали?

— Тобиас, — поморщился Снейп.

— Значит, в России вы были бы Северус Тобиасович, — Алька фыркнула. Господи, язык сломаешь! — А что? Давайте, буду называть вас дома Северус Тобиасович?

— Звучит по-дурацки, — заметил Снейп.

— Да нет, непривычно просто — улыбнулась Алька, — а вообще, у вас имя красивое — Северус. Мне оно напоминает «северное сияние» — Алька произнесла эти слова по-русски и перевела их для него на английский.

— Да какое там «сияние» — Снейп презрительно скривился, — не надо лести, мисс.

— Без «мисс», пожалуйста.