Наши за границей

— Комбьянъ? — спросилъ Николай Ивановичъ, выходя изъ экипажа, и хотлъ разсчитаться съ извозчикомъ, но еврейчикъ опять не далъ ему этого сдлать.

— Nachher, nachher… Apr`es… — заговорилъ онъ и повелъ супруговъ по лстниц гостинницы, привелъ ихъ къ самой ихъ комнат, отворилъ даже дверь комнаты ключемъ, раскланялся, пожелалъ супругамъ покойной ночи и мгновенно исчезъ.

LXXXIX

На другой день поутру, когда супруги пили кофе и чай, хотя и безъ самовара, но съ достаточнымъ количествомъ запаснаго кипятку въ мельхіоровыхъ кувшинахъ съ крышками, въ комнату ихъ постучался еврейчикъ. Онъ вошелъ, раскланялся и заговорилъ по-нмецки:

— Не будетъ-ли какихъ порученій отъ господина и мадамъ? Театральные билеты, модные товары, сигары, вино…

И тутъ онъ мгновенно вытащилъ изъ кармана афиши, адреса магазиновъ и ловко разложилъ все это передъ супругами на стол, продолжая бормотать и мшая нмецкую рчь съ французскою и польскою.

— Ничего, братъ, не надо, ничего… Все кончено… — замахалъ руками Николай Ивановичъ. — Сегодня демъ въ Петербургъ. Подай счетъ, и чтобъ съ тобой больше не знаться.

— Ну партонъ суаръ а Петерсбургъ… — перевела еврейчику Глафира Семеновна.

Еврейчикъ даже выпучилъ глаза.

— Какъ сегодня? Въ такомъ город, какъ Вна, и вы не хотите остаться даже на три дня! — воскликнулъ онъ. — Да вы, мадамъ, длаете себ убытокъ. Вы можете купить здсь много, очень много, хорошихъ товаровъ по самымъ дешевымъ цнамъ. Я-бы могъ рекомендовать вамъ такое венгерское вино, за которое вамъ нужно заплатить въ Россіи втрое дороже. Да вотъ не угодно-ли попробовать, всего два гульдена за бутылку.

Еврейчикъ вытащилъ изъ кармана миніатюрную пробную бутылочку, быстро откупорилъ ее случившимся при немъ штопоромъ, вылилъ въ стаканъ и поднесъ его Николаю Ивановичу, говоря: «пробуйте, пробуйте».

— Ничего мн не надо. Баста. Абендъ фаренъ, — отрзалъ Николай Ивановичъ, отстраняя отъ себя стаканъ.

Еврейчикъ сталъ доказывать по-нмецки, что вечеромъ хать нельзя, что вечеромъ идетъ непріятный тяжелый поздъ, что въ немъ прямо до границы безъ пересадки дохать нельзя.

— Um Gottes Millen! Зачмъ себя безпокоить, лучше останьтесь до завтрашняго утренняго позда. Этотъ поздъ скорый, и вы будете видть красивые виды по дорог. Madame, il faut rester jusqu'а demain matin, — прибавилъ еврейчикъ по-французски.

— Нтъ, нтъ… И не проси. Сегодня демъ. Вишь какой другъ навязался! — отвчалъ за жену Николай Ивановичъ.

Попробовать венгерскаго вина еврейчикъ его все-таки упросилъ. Николай Ивановичъ попробовалъ и сказалъ:

— Вино, дйствительно, превосходное. Дома можно кого-нибудь попотчевать. Разв пару бутылокъ?.. — спросилъ онъ жену, и когда та не возразила, кивнулъ еврейчику:- Ну, гутъ, цвей бутель.

За виномъ началось предложеніе сигаръ. Еврейчикъ подалъ сигару, просилъ его попробовать и до тхъ поръ не отсталъ, пока Николай РІвановичъ не заказалъ ему сотню. Посл сигаръ еврейчикъ вытащилъ изъ кармана образцы мебельныхъ матерій.

— Довольно, довольно. Маршъ! — раздраженно крякнулъ Николай Ивановичъ и указалъ на дверь.

Еврейчикъ мгновенно скрылся.

Раздался опять стукъ въ дверь. Появился осанистый толстый еврей съ претензіей на франтовство, съ брилліантовымъ перстнемъ на пальц, и солидно кланялся. Въ рукахъ его былъ маленькій франтовской кожаный чемоданчикъ.

— Отъ торговаго дома Мозесъ Мендельсонъ… Готовыя дамскія вещи… Damen-confections… — отрекомендовался еврей по-нмецки и сталъ раскрывать чемоданчикъ.

— Глаша! чего ему нужно? — выпучилъ на него глаза Николай Ивановичъ.

— Да тоже хочетъ предложить какіе-то дамскіе товары, — отвчала жена.

— Вонъ! вонъ!

Еврей не смутился.

— Пожалуйста, посмотрите. Въ Россіи все это втрое дороже, — продолжалъ онъ и въ одинъ мигъ вытащилъ изъ чемоданчика дамскую пелерину изъ бисера и стекляруса и развернулъ ее. — Только тридцать гульденовъ, тридцать, мадамъ…

Глафира Семеновна не выдержала.

— Ахъ, какая прелесть! Да это въ самомъ дл ужасная дешевизна! — воскликнула она и принялась разсматривать.

Кончилось тмъ, что у еврея были куплены дв пелерины. Уходя, еврей оставилъ нсколько адресовъ, иллюстрированный каталогъ товаровъ и просилъ зайти въ ихъ магазинъ.

— Ну, славянскій городъ Вна, нечего сказать! Обуяли жиды! — сказалъ посл его ухода Николай Ивановичъ.

Вошелъ кельнеръ убирать посуду и спросилъ у супруговъ паспортъ.

— Какой тутъ къ чорту паспортъ, ежели мы сегодня демъ! — сказалъ Николай Ивановичъ. — Счетъ намъ подавай, рехнунгъ. Сегодня фаренъ въ Петербургъ.

Кельнеръ все-таки стоялъ на своемъ и требовалъ паспортъ хоть на пять минутъ.

— Да дай ему паспортъ-то… Только на пять минутъ проситъ. Должно быть, ужъ надо. Врно здсь такіе порядки.

Николай Ивановичъ далъ и сказалъ жен:

— Замть, какая странность: поятъ и кормятъ здсь сытно, основательно, на русскій манеръ, и на русскій манеръ паспортъ требуютъ. Нигд вдь отъ насъ заграницей паспорта не требовали, кром Вны.