Наши за границей

— Гд-же хваленая парижская да-то? — спрашивалъ Николай Ивановичъ посл обда, допивая остатки краснаго вина. — Взяли за обдъ по шести французскихъ четвертаковъ, что, ежели перевести на наши деньги, составляетъ по курсу два рубля сорокъ копекъ, а ей-ей, я ни сытъ, ни голоденъ. А у насъ въ Петербург за два рубля у Донона такъ накормятъ, что до отвалу. А здсь я, ей-ей, ни сытъ, ни голоденъ. Ты знаешь, посл обда я всегда привыкъ всхрапнуть, а посл этого обда мн даже спать не хочется. Эхъ, съ какимъ-бы удовольствіемъ я теперь полъ-бы хорошихъ свжихъ щей изъ грудинки, поросенка со сметаной и хрномъ, хорошій-бы кусокъ гуся съ яблоками сълъ. А здсь ничего этого нтъ, — ропталъ онъ. — Мало дятъ французы, мало. Вдь вонъ сидитъ французъ… Онъ сытъ, по лицу вижу, что сытъ. Сидитъ и въ зубахъ ковыряетъ. Хлба они съ этими обдами уписываютъ много, что-ли?! Помилуйте, подаютъ супъ и даже безъ пирожковъ. Гд-же это видано! Да у насъ-то въ русскомъ трактир притащитъ теб половой растегай, напримръ, къ ух, такъ ты не знаешь, съ котораго конца его начать — до того онъ великъ. Донышко артишоковъ подали сегодня и десятокъ зеленыхъ горошинъ. Ну, что мн это донышко артишоковъ! У насъ пятокъ такихъ донышекъ на гарниръ къ мясу идутъ, а здсь за отдльное блюдо считается. Къ мясу три вырзанныя изъ картофеля и зажаренныя спички подали — вотъ и весь гарниръ. А у насъ-то: и картофель къ говядин, и грибы, и цвтная капуста, и бобы, и шпинатъ. шь — не хочу. Спросить разв сейчасъ себ цлую пулярдку? Ей-ей, я сть хочу.

— Да полно теб! Посл театра пошь, — отвчала Глафира Семеновна. — Для твоей толщины впроголодь даже лучше быть. Расплачивайся скорй. За обдъ, да подемъ домой. Мн нужно переодться для театра. Вдь ужъ наврное у нихъ въ Париж хоть въ театр-то бываетъ нарядная публики.

— Попробуемъ завтра еще въ какой-нибудь ресторанъ сходить. Неужто у нихъ нтъ ресторановъ, гд хоть дорого дерутъ, да до отвалу кормятъ! Ну, возьми восемь франковъ за обдъ, десять, да дай пость въ волю! — сказалъ Николай Ивановичъ и крикнулъ:- Гарсонъ! Комбьянъ? Заплативъ по счету, онъ поднялся съ мста и глядя на слугу, проговорилъ, отрицательно потрясая головой:

— Не бьянъ вашъ дине. Мало всего… Пе… Тре пе… Рюссъ любитъ манже боку… Компрене? Глаша, переведи ему.

— Да ну его! Пойдемъ… — отвчала Глафира Семеновна и направилась къ двери ресторана.

XLVIII

По афишк представленіе въ театр Эдемъ было назначено въ восемь часовъ. Супруги подъхали къ театру безъ четверти восемь, но подъздъ театра былъ еще даже и не освщенъ, хотя около подъзда уже толпилась публика и разгуливалъ городовой, попыхивая тоненькой папироской caporal. Николай Ивановичъ толкнулся въ двери-двери были заперты.

— Кескесе? Ужъ не отмнили-ли представленіе, — обратился онъ къ жен.

— Да почемъ-же я знаю! — отвчала Глафира Семеновна.

— Такъ спроси у городового.

— Какъ я спрошу, если я по-французски театральныхъ словъ не знаю. Впрочемъ, около театра толпится публика, — стало быть, не отмнили.

— A можетъ быть, она и зря толпится. Вдь вотъ мы толпимся, ничего не зная.

Входныхъ дверей было три. Николай Ивановичъ подошелъ къ другой двери, попробовалъ ее отворить и сталъ стучать кулакомъ. Изъ-за дверей послышался мужской голосъ.

— Qu'est-ce que vous faites l`a? Ne faites pas de b^etises.

— Ferm'e, monsieur, ferm'e…- послышалось со всхъ сторонъ.

— Знаю, что фермэ, да пуркуа фермэ?

— On ouvre toujours `a huit heures et quart. Il faut attendre… — отвчалъ городовой.

— Въ восемь съ четвертью отворяютъ, — перевела Глафира Семеновна.

— Какъ въ восемь съ четвертью?! На афиш сказано, что представленіе въ восемь часовъ, a отворяютъ въ восемь съ четвертью! Мудрено что-то.

— Городовой говоритъ. Я съ его словъ теб отвчаю. Но странное дло, что y подъзда жандармовъ нтъ и всего только одинъ городовой стоитъ.

Пришлось дожидаться на улиц, что было очень непріятно, такъ какъ пошелъ дождь, a Глафира Семеновна была въ нарядномъ шелковомъ плать, въ свтлыхъ перчаткахъ, въ хорошей ажурной шляпк съ цвтами. Николай Ивановичъ раскрылъ надъ ней зонтикъ и бранился.

— Вотъ безобразіе-то! Пріхали за четверть часа до представленія, a еще и въ театръ не пускаютъ, — говорилъ онъ и прибавилъ:- Да нтъ-ли тутъ какого-нибудь другого подъзда? Можетъ быть, это подъздъ для галлереи, для дешевыхъ мстъ? Глаша, ты-бы спросила у городового.

— Пе тетръ иль я энъ отръ портъ? — обратилась Глафира Семеновна къ городовому, но получила отрицательный отвтъ и передала объ этомъ мужу.

— Странно, что даже на извозчикахъ никто не подъзжаетъ, — продолжалъ удивляться Николай Ивановичъ.

Публика, являющаяся пшкомъ и подъ зонтиками, все прибывала и прибывала. Мужчины являлись съ засученными снизу у щиколокъ ногъ брюками. Т, которые явились къ театру до дождя, принялись также засучивать брюки. Вс старались стать подъ небольшой навсъ подъзда, а потому тснота усиливалась.

— Береги брилліантовую брошку, Глаша, а то какъ-бы не слизнули, — замтилъ жен Николай Ивановичъ.