Читаем Насилие истиной полностью

Насилие истиной

В первом явлении второго акта Напольский-Казанова пробыл на сцене всего минуты три. Отрешенно глядя в сторону, произнес несколько реплик и, завернувшись в шелковый плащ, скрылся за кулисы. И вдруг пошатнулся… попытался ухватиться за стул, но рука соскользнула… Что началось! Прибежали встревоженные Гарри Бахарев и Светлана. С трудом протиснулись сквозь толчею к уложенному на кушетку Напольскому. «Скорая!» примчалась мгновенно, словно дежурила у театра. Никиту с закатившимися глазами бережно положили на носилки. Врач, пощупав пульс, на вопрос Светланы: «Что с ним?» только пожал плечами. А на сцене продолжался не остановленный Бахаревым спектакль… Вот уже маркизы в сопровождении кавалеров заполняют пышную бальную залу, раздаются звуки гайдновской симфонии с символическим в данном случае названием «Сюрприз». Все ждут появления блистательного Казановы… Но на сцену падает занавес, и появляется Гарри Бахарев. С минуту он молча смотрел на публику, а она на него…

— Дамы и господа! — наконец произнес он. — В связи с внезапным недомоганием актера Никиты Напольского мы вынуждены прервать спектакль.

Зал ответил громовым «Ах!» Послышались вопросы. Бахарев развел руками и продолжил:

— Приносим свои глубочайшие извинения. Деньги можете получить в билетных кассах! — хотел еще что-то сказать, но не нашелся. Да и что скажешь, когда исполнителя главной роли увезли в больницу?

«Скорая» летела, сверкая фарами и воя сиреной. Никита открыл глаза. Рядом с ним сидел молоденький врач. Другой, больше похожий на борца, чем на спасителя в белом халате, находился в кабине водителя.

Напольский резко сел на носилках. Врач удивленно посмотрел на него и хотел было уложить опять, как Никита воскликнул:

— Что случилось? Почему я в «скорой помощи»? — провел рукой по лбу. — Ах да… припоминаю! Но это пустяки! Спектакль! Время! Сколько времени прошло, как вы меня увезли?

— Минут семь!

— Еще успею! — продолжал Напольский, когда машина замедлила движение из-за пробки на дороге.

Врач обхватил его за плечи, принуждая лечь, но Никита ловко отбросил его и, открыв дверь, выпрыгнул на проезжую часть. Увидевшие его водители автомобилей, следовавших за «скорой», решили, что выскочил сумасшедший, но, узнав в психе артиста, пришли к выводу, что снимают кино.

В одно мгновение Напольский скрылся в мрачном переулке. Ему повезло, удалось бежать как раз недалеко от своего дома. Влетел в подъезд и, одной рукой нажимая на звонок, а другой колотя в дверь, звал:

— Ольга Николаевна! Откройте скорее!

— Никитушка! Что… что случилось! Неужели провал? — вскричала, по случаю высокого давления оставшаяся дома, Ольга Николаевна, его соседка и доверенное лицо, на хранение у которой он оставлял дубликаты ключей, не надеясь на свою актерскую память.

— Все прекрасно! Ключи, скорее! — с горящими безумием глазами восклицал Никита и, схватив связку, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вниз.

Открыл гараж, надел шлем, вывел мотоцикл и помчался за город по направлению к дачному поселку.

Увидев джип детектива, выругался и понял, что не ошибся в своем предположении. Скинул шлем, прихватил из багажника нож и мрачным призраком скользнул по саду. Вошел в дом, прислушался: шум доносился с чердака. Поднялся по ступенькам так тихо, что ни одна половица не скрипнула, заглянул в дверь и увидел детектива, только что вытащившего из кучи хлама плюшевого медведя. Схватил валявшийся у входа старый канделябр и запустил Мелентьеву прямо в голову. От удара, пришедшегося по касательной, Кирилл пошатнулся, выронил фонарик, но не упал, успел опереться о стену. Никита бросился на детектива. Завязалась борьба. Мелентьев ухватил его за волосы, оказавшиеся пудреным париком Казановы. Опешил. Напольский бросился на него с ножом, и тут страшная боль пронзила его тело и мозг. Он взвыл. Боль стала еще сильнее, и Никита потерял сознание. Полностью очнулся все от той же нескончаемой боли уже в саду, лежа у милицейской машины.

* * *

Майор Петров, Мелентьев и Светлана вышли из дома.

— Ну как он? — поинтересовался майор у сержанта, видя, что Никита опять в глубоком обмороке.

— Сейчас придет в себя! — бойко доложил тот. — Я вправил ему сустав на место!

Светлана склонилась над искаженным болью кукольным лицом любовника восемнадцатого века. Он открыл глаза. Вздохнул. Позвал:

— Света!

— Не волнуйся! Сейчас тебя отвезут в больницу!

— Света! — с трудом ворочал языком Напольский. — Все неправда!

— Что неправда? — вздрогнула она, вспомнив, кто перед ней.

— Все!

— Емкий и очень осторожный ответ! — насмешливо бросил Мелентьев.

— Да! Как насчет фокусника-циркача? — задержал Кирилла, уже садившегося в машину к мадам Ферри, майор.