Насилие над разумом

Этот простой ответ сам по себе содержит клинический парадокс. Одной из характеристик тяжелого невроза и некоторых случаев патологической структуры характера является то, что бессознательные конфликты настолько серьезны, что либо вытесняются настолько глубоко, что больной даже смутно не осознает их существования, либо они трансформируются в набор открытые установки, которые более приемлемы для человека и, следовательно, с которыми легче справляться. Если бы суровый невротик позволил себе почувствовать свои настоящие конфликты, они бы полностью доминировали в его жизни; следовательно, он прилагает огромную силу, чтобы удерживать этот взрывчатый материал. Человек, который всегда мятежен и никогда не перерастает из здорового бунта в здоровую зрелость, может преобразовать какой-то основной и глубокий конфликт в своей собственной личности в хроническое сопротивление любому виду социального требования. Психиатрическое обследование возвращенных военнопленных из Кореи показало, что многие из мужчин, которые наиболее сильно сопротивлялись вражеской пропаганде, были людьми, которые на протяжении всей жизни восставали против любой власти - от родителей до учителей и армейского начальства. Они были возмутителями спокойствия, где бы они ни были, как среди своих друзей, так и среди своих врагов (Сигал).

Эта отрицательная сторона медали — лишь часть картины. Человек с глубоким самопознанием, осознающий свои внутренние конфликты, а также осознающий, что враг пытается сделать с ним, готов встретить нападение и противостоять ему. Я опросил многих людей, прошедших через пытки нацистских тюрем и концлагерей. Некоторые из них были обычными людьми без политической принадлежности, некоторые были членами сопротивления, некоторые были психологами и психоаналитиками. Те, кто понял себя, кто был готов принять опасность и вызов и кто хоть немного осознавал, насколько зверским может быть человек, смогли выдержать мучительный опыт концлагеря. Они не были побеждены собственным невинным недоумением и непониманием себя и других, а были защищены своими знаниями и пытливой настороженностью.

Есть и другие факторы, которые также играют важную роль. Мои исследования ясно показали мне, что те, кто может сопротивляться, кто может сохранять свою силу в маргинальных обстоятельствах, никогда не чувствуют себя одинокими.

Пока они могут думать о своих близких дома, пока они могут с нетерпением ждать их снова, пока они знают, что их семьи преданно ждут их, они могут сохранять свои силы и сохранять бессознательное стремление отдавать. от захвата их жизни. Любовь и привязанность, которые мы получаем и собираем в наших сердцах, являются величайшим стимулом к выносливости. Это не только обеспечивает цель, к которой мы можем направить свою жизнь, но также дает нам внутреннюю уверенность и чувство собственного достоинства, которые позволяют нам контролировать саморазрушающие конфликты.

Это знание любви и любви не ограничивается любовью к семье или друзьям. Люди, в которых религиозная вера или политическое убеждение являются глубоко укоренившимися, живыми существами, имеют такое же чувство принадлежности, потребности, любви. Они преданы целой группе или набору идеалов, а не отдельным людям. Для таких людей убеждения реальны и конкретны, так же реальны и конкретны, как люди или предметы. Они служат оплотом против одиночества, ужаса, фантазий, порожденных бессознательным, и развязыванием глубоко укоренившихся конфликтов, оплотом, столь же сильным, как память о любви. Однако такие сильные духом люди составляют меньшинство в нашем конфликтном обществе.

Опыт показал, что крепкие спортсмены не выдерживают ни концлагерей, ни военнопленных. лагерь переживает не лучше, чем их физически более слабые собратья. И один только интеллект не является реальной помощью в отражении ежедневных нападений на волю. Наоборот, это может дать полезное обоснование капитуляции. Умственный костяк и нравственное мужество идут глубже интеллекта. Стойкость — это не физическое или интеллектуальное качество; это то, что мы получаем с колыбели, благодаря постоянству поведения наших родителей, их убеждениям и вере. Это становится все более редким в мире меняющихся ценностей и маловерия.

Миф о мужестве

В славном мифе о силе и мужестве есть что-то, что смущает всех нас. Физическую силу слишком часто путают с духовной силой. Храбрость и героизм действительно необходимы в бою. Однако анализ солдат в бою показывает, что каждому из них приходится вести постоянную борьбу со своими собственными страхами. Смелые — это те, кто может обуздать свои страхи, кто может справиться с парализующими фантазиями, порождаемыми страхом, и кто может контролировать желание регрессировать в детский эскапизм. Человека нельзя заставить стать героем, и смешно его наказывать, если он им не является. Это так же бессмысленно, как наказывать его за кровотечение или обморок.