Насильно мил (не) буду

Достаю телефон, открываю последнее селфи Яси, которое она прислала мне, когда был в командировке. Там она в белой футболке с надписью «Твоя штучка». Улыбалась ярко и жизнерадостно.

— Посмотрите, — прошу деда. — Вот с этой девушкой вы недавно не встречались?

— Нет, — резво качает он головой.

— Вы единственный владелец квартиры? — пробую зайти с другой стороны.

— Дык, ясен пень, единственный, — пожимает он плечами. — Только, гляжу, не интересна вам квартира, так?

Игнорирую его вопрос. Шагаю в спальню, оглядываюсь по сторонам и вдруг замечаю за полупрозрачной шторой его, родимого. Плюшевый пес по имени Тотошка, любимая игрушка Яси. Сидит себе на подоконнике и одним своим видом доказывает, что хозяйка тут точно была, а еще явно не своим ходом ушла, если оставила игрушку. Она же ее обожает! Эта собачатина — свидетель всех моих любовных приключений с Супердевочкой в нашей спальне.

Однажды я даже попросил Ясю убрать игрушку, но она сказала, что без пса ей будет неуютно. Так и любил свою девушку под взглядом этого поганца.

Десять из десяти, что игрушка та же самая, — слишком она старая, да и глаза-пуговицы чуть различаются по цвету, одну Яся когда-то, видимо, заменила.

Выхожу из спальни подхожу к старику.

— Значит, девушки здесь не было? — еще раз переспрашиваю.

— Нет, я ж сказал. Такую девушку я бы точно запомнил, краси-и-ивая…

— А игрушка в спальне откуда?

— К-какая игрушка? Причудилось тебе, сынок!

— Причудилось, значит… Что ж, хорошо, — с этими словами оставляю старика куковать в гостиной.

— Эй, ты куда? — на этот раз он несется за мной следом. — Стой!

Не слушаю, иду в спальню.

Плюшевый пес, как стоял на окне за шторой, так и стоит. Беру его и несу в гостиную.

— Это тогда откуда? Это игрушка моей девушки.

— Шутишь, что ли? Это игрушка моей старухи, та умерла давно, а собака осталась. Шел бы ты отсюда, раз квартиру снимать не желаешь. — Дед показательно складывает руки на груди.

В этот момент понимаю — ничего-то по доброй воле он мне не скажет.

Аккуратно кладу плюшевого пса на диван и двигаюсь к хозяину квартиры. Он и гавкнуть не успевает, как я заламываю ему руку и упираю лицом к стене.

— Ай-ай-ай, что ж ты делаешь, шельмец! Грабят! — принимается он орать.

— Заткнись! — рявкаю зло. — Ты не понял, дед, я с тобой нянькаться не буду… Сломаю кисть и скажу, что так и было. Немедленно говори, куда пропала Ясмина!

— Да почто ж ты на меня нападаешь, малец? Я ж ничегошеньки не знаю, не ведаю…

Еле сдерживаюсь, чтобы как следует не приложить старика лицом о стену. Выкручиваю ему руку сильнее, довожу до того, чтобы заохал от боли, и шиплю в ухо:

— Сейчас я тебе только мышцы слегка травмировал, но могу запросто вывихнуть руку, хочешь? Ты знаешь, как это больно, когда смещается плечевой сустав?!

По-видимому, он знает, поскольку очень быстро начинает выдавать информацию:

— Видел я ее! Снимала квартиру, но я ж не знал, что она беглая психичка!

— Какая такая психичка? — не понимаю.

— Она психбольная! Ко мне из-за нее ночью приехал мужик, все расспрашивал, где она, ее медицинское заключение показал. А я что? Я с психами не связываюсь, пустил его в квартиру, чтобы забрал ее. То есть, дал ключи…

Меня аж всего передергивает от новой информации. Рычу ему в ухо:

— Вот так просто взял и дал ключи от квартиры, которую сдал одинокой девушке? Из-за какой-то липовой бумажки? Ты же видел, что девушка нормальная!

— Дык, ясен пень, не просто так… Заплатил он мне! — признается дед. — Немно-о-ожко… Ты не подумай, я не продажная шкура, но разве откажешь полицейскому? С виду адекватный мужик! К тому же ее отец… А нече от отца бегать, так я считаю!

Не осознаю, что делаю, руки действуют сами. Резко увеличиваю силу, и вскоре дед уже орет не своим голосом:

— Ай, ай, ай, шо ж ты делаешь, ирод? Отпусти! Не губи! А-а-а…

— Когда он ее забрал? — рявкаю ему в ухо.

— Дык вчера утром…

Глава 48. Вчера утром

Ясмина

Чувствую себя как в кошмаре — когда на тебя неминуемо надвигается какой-то монстр, ты понимаешь, что совсем скоро погибнешь, но не можешь двинуться с места. Да что там, я даже рукой пошевелить не могу, когда передо мной предстает он…

Огромный, прямо как я его и запомнила. Бородатый, хотя теперь темно-коричневая поросль на лице изрядно поседела. А волосы на голове такие же густые. У глаз прибавилось морщин, но он все еще достаточно статный и видный для своих пятидесяти. Я могла бы им гордиться, будь он… человеком.

— Привет, мой золотой лучик.

Так он называл меня все пять лет, пока я жила с ним. Все то время, пока он надо мной издевался. Это ласковое прозвище, как и тогда, кажется насмешкой, стебом. Ну какой я ему, на фиг, лучик, если он так сильно меня ненавидит, что считает своим долгом отравлять каждый день моей жизни.

— К-как… — шепчу, смотря то на него, то на входную дверь.

Она не взломана, замок закрыт. Он просочился сквозь замочную скважину? Влетел в окно? Давно подозревала в нем паранормальные способности.

И тут отец показывает ключи от моей квартиры.

— Наконец-то мы вместе, доченька, — говорит он и шагает ко мне.