Насильно мил (не) буду

Все, больше мое сознание находиться в этом кошмаре не хочет. Перед глазами плывут черные мушки, и я ухаю куда-то вниз. Не на пол, гораздо ниже… Прямо в мой личный ад!

* * *

Один кошмар сменяется другим, и вот мне снова двенадцать.

Я беспомощный подросток, которого никто не слушает, чье мнение не важно.

Я замерзла и очень проголодалась, но в лесной лачуге, где отец оставил меня до вечера, нет никакой еды. Даже чай из термоса и тот закончился. Не знаю, который сейчас час, но подозреваю, что до заката еще далеко, а значит меня ждут очень долгие часы.

Да, я не выполнила нормативы. Не пробежала стометровку за то время, которое он мне отвел, не отжалась достаточное количество раз и не прыгнула в длину так далеко, как положено. Но это же не повод лишать меня еды на целый день!

«В следующий раз будешь знать, как отлынивать!» — рычал отец, оценивая мои «успехи».

Честно говоря, не верю, что кто-то вообще может выполнить заданные им нормативы. И это было явно не под силу двенадцатилетней пухленькой девчонке, которая на физкультуре раньше в основном сидела на лавочке.

Я недостойная ветка его рода.

И мне очень холодно…

— Ну что ты, что ты, милая, приди в себя, — слышу я ненавистный голос. — Тебя знобит? Хочешь, я тебя укрою?

Резко открываю глаза и обнаруживаю себя лежащей на диване. Отец сидит на стуле рядом, смотрит на меня как-то странно, с гордостью, что ли?

Лежу на боку с заведенными назад руками. Пытаюсь поднять правую и не могу, запястья скованы. Опускаю взгляд вниз и вижу, что мои ноги связаны.

— Мама… — тихо шепчу, внизу живота все холодеет от страха.

— Но-но, девочка, не пугайся, — отвечает отец с улыбкой. — Это всего лишь для твоей безопасности! Чтобы ты не начала махать руками и ногами, и мне не пришлось тебя ранить… Мы ведь не хотим навредить маленькому, так?

Замираю, сообразив, что, точнее кого он имеет в виду.

— Да, да, милая, я нашел твое узи, пока ты купалась. Знаешь, в первую минуту было так неожиданно, но сейчас я даже рад, что у меня будет внук… Расскажешь, чей он?

Сжимаю губы в нитку. Ничего я этому упырю рассказывать не намерена. Впрочем, отец не настаивает.

— Хм, хм, так вот, я тебя связал только для того, чтобы поговорить. Как только ты успокоишься, сразу получишь свободу.

— Я спокойна, — тихо выдыхаю.

— Нет, нет, Ясминочка, меня не обдурить! Лучик мой золотой, сначала мы договоримся по всем пунктам, а уж потом…

Примерно представляю, что дальше будет. Он начнет выдвигать условия, давить авторитетом и требовать, чтобы я поехала в Сибирь. А там…

Не хочу!

— Как ты меня нашел? — этот вопрос вылетает из меня против воли.

— Ох, ох, хотелось бы мне сказать, что это было просто. Но нет, но нет, ты задала мне сложную задачу. Но я справился… Каждый полицейский по своей натуре волк, и я принял вызов, открыл на тебя охоту.

Он цокает языком, начинает часто дышать. Качает головой и продолжает:

— Нелегкую задачу ты мне задала, да. Но и папка твой не лыком шит. Один внимательный полицейский засек тебя пару лет назад в Сочи, но ты вовремя улизнула. Правда, я так и не понял, как тебе это удалось, ведь, тебя пасли и на вокзале, и в частных службах такси. Кстати, я ведь нашел ту дуру, которая помогла тебе сделать паспорт… Больше она в паспортном столе не работает, я постарался. Нигде не работает. Но, как ни странно, она мне помогла, ведь с ее помощью я узнал твои новые данные. Каждый день мой человек проверял, не всплыл ли где твой паспорт. Каждый божий день. Ну а после того как ты купила на свою фамилию мобильный телефон, я сразу приобрел билеты сюда… И вот я здесь, доченька. Наконец я рядом, чтобы как следует о тебе позаботиться.

— Зачем ты меня искал? Любой бы подумал, что я погибла в лесу…

Отец принимается активно качать головой из стороны в сторону.

— Я хорошо тебя научил, ты выбралась. К тому же, если бы ты на самом деле погибла, моя жизнь потеряла бы всякий смысл. А так я при деле, и тебе не скучно. Мы нужны друг другу, Ясминочка!

— Ты мне не нужен! — вскрикиваю чересчур эмоционально. — Ну связал ты меня, и что? Потащишь в Сибирь на аркане? Не пройдет фишка! Стоит тебе вывести меня из квартиры, и я начну орать как оглашенная. Ты не сможешь меня увезти! Я больше не подросток, которого легко запугать. Больше не позволю над собой издеваться…

Отец резко серьезнеет:

— Ты поэтому сбежала? Думала, я просто над тобой издеваюсь? Я же для тебя старался, дура! Для твоей безопасности! Чтобы навыки тебе полезные привить, человека из тебя сделать.

— Так старался, что я чуть не погибла! — шиплю на него зло.

Никогда в жизни не позволяла себе грубо с ним разговаривать. И теперь он аж багровеет от моего резкого тона.

— Заткнись, дрянь! Чадо нерадивое, глупое… Но я научу тебя уму-разуму…

— Поздно! Мне двадцать два года, чему мог, ты меня уже научил, и то были не лучшие уроки! — ору на него что есть силы.

— Заткнись! — снова гаркает он.

— Я туда не вернусь! — вконец смелею.

И тут что-то в лице отца неуловимо меняется. Он будто успокоительного принял, выглядит расслабленным.

— А давай-ка, а давай-ка вернемся к вопросу того, кто отец твоего малыша…