Насколько прочно Основание

— Конечно, это мое желание, — ответила она с кривой улыбкой, все еще прижимая локоть и предплечье к своим ребрам. Она сидела очень прямо, но в то же время очень неподвижно, и Гарвей подозревал, что ей было больно дышать. И все же, если это было так, она не позволила никаким признакам этого отразиться на ее лице или затенить ее голос.

— Нам еще многое предстоит сделать сегодня, — сказала она своему секретарю, ее глаза поднялись над лужей крови нападавшего, чтобы включить собравшихся свидетелей в то же заявление. — Если мы откажемся позволить Клинтану и другим из четверки остановить нас, то и этого мы тоже не допустим. Давайте продолжим.

* * *

И что у нее было, подумал теперь Корин Гарвей. Еще четыре часа, до обеда. Она, казалось, не осознавала, что ее волосы неуклонно падают все более и более свободно на плечи точно так же, как она, казалось, не осознавала, когда Мерлин Этроуз поднял корону, которая упала с ее головы, и стоял, держа ее на сгибе левой руки, как шлем паладина. В ее голосе была легкая, едва заметная одышка, похожая на приступ боли, но она была такой слабой, что Гарвей подозревал, что большинство из тех, кто наблюдал за ней, вообще ее не слышали.

Еще семнадцать человек были отправлены на казнь в то утро… но еще шестеро были помилованы. И в каждом случае императрица Шарлиан — все еще без заметок — перечисляла смягчающие обстоятельства, которые побудили ее проявить милосердие в этих случаях. Она продолжала неторопливо, спокойно, как будто никто никогда не пытался причинить ей вред, и к концу того утра она держала аудиторию свидетелей из Корисанда на ладони одной тонкой руки.

Наконец прозвенел звонок, возвещающий об окончании утреннего заседания, и императрица подняла глаза с кривой улыбкой.

— Мы надеемся, что никто не будет разочарован, если мы отложим заседание на сегодня в это время, — сказала она. — В данных обстоятельствах мы считаем, что это может быть простительно.

На самом деле в ответ раздался приглушенный смех, и ее улыбка стала шире.

— Мы будем считать это согласием, — сказала она им и встала.

Она сошла с помоста, и глаза Гарвея сузились, когда она взяла Мерлина Этроуза за левую руку. Она слегка покачнулась, и ее ноздри сжались, когда она, казалось, на мгновение споткнулась. Ее локоть все еще прижимался к ребрам, и в ее обычно грациозной осанке была определенная хрупкость, но все же она любезно улыбнулась ему и другим, которые поклонились, когда она проходила мимо них.

А потом она исчезла.

* * *

— Сколько ты знаешь женщин, которые могли бы сделать то, что она сделала сегодня? — спросил теперь Гарвей, оглядываясь на своего отца и остальных.

— Шан-вэй! — возразил Анвил-Рок. — Спроси меня, скольких мужчин я знаю, которые могли бы сделать то, что она сделала сегодня!

— Мужчины или женщины, в любом случае примеров чертовски мало, — сказал Тартариан. — И не думайте ни на мгновение, что все эти свидетели тоже этого не понимали. О, я уверен, что во многом это был политический расчет. Она должна была знать, как это повлияет на всех нас. Но даже если это правда, ей удалось это сделать, и я думаю, что это было, по крайней мере, так же искренне, как и рассчитано. Возможно, даже больше, если честно.

— Я думаю, ты прав, — сказал Гарвей. — И я должен спросить себя, действительно ли точны эти сообщения о том, что она «не пострадала».

— Ты имеешь в виду ее ребра? — спросил Уиндшер. Гарвей кивнул, и лихой молодой граф пожал плечами. — Я тоже это заметил. Полагаю, это не так уж удивительно, учитывая, что Мерлин приземлился на нее таким образом! Должно быть, чертовски сильно ушиб ее.

— Я думаю, что они были не просто в синяках, — тихо сказал Дойл. — Я думаю, что вполне возможно, что они были сломаны.

— Чепуха! — возразил Анвил-Рок. — Я впечатлен ею так же, как и любой из вас, но давайте не будем слишком увлекаться. Сломанные ребра — не шутка, у меня их было предостаточно за эти годы, клянусь Богом! Если бы у нее было это вдобавок к тому, что ее чуть не убили, даже она не стала бы просто сидеть там.

— При всем моем уважении, милорд, — ответил Дойл, — не забывайте, что это не первый раз, когда ее чуть не убили. Подумай о том деле в конвенте Святой Агты. Согласно моим отчетам, она подобрала ружья погибших стражников и сама убила по меньшей мере дюжину нападавших! — Он покачал головой. — Кем бы еще ни была Шарлиан Армак, она не тепличный цветок. На самом деле, я прихожу к мнению, что она даже круче, чем мы думали.

Гарвей начал что-то говорить, потом передумал и откинулся на спинку стула. Его отец, казалось, не заметил, но одна из бровей Тартариана слегка изогнулась. Он вопросительно посмотрел на младшего Гарвея, но сэр Корин только с улыбкой покачал головой и слушал, как граф Анвил-Рок развеял мысль о том, что даже императрица Шарлиан продолжала бы вершить правосудие со сломанными ребрами.