Насколько прочно Основание

В данный момент, однако, у него также был вид человека, который явно нервничал, но на удивление хорошо скрывал это. Он вошел в тронный зал следом за камергером, который объявил о его прибытии, и степенно направился к парным тронам в его конце, не обращая внимания на группы придворных, советников и священнослужителей, которые собрались к его прибытию.

Сделать это было нелегко, размышлял Кайлеб, наблюдая, как приближается Горджа. Из пяти государств, которые напали на Чарис в начале войны, Таро было единственным, когда-либо бывшим союзником Чариса. В действительности, Горджа был связан торжественным договором о взаимной обороне, обязывавшим его прийти на помощь Чарису, и на самом деле он сделал вид, что намеревался сделать именно это, даже когда отправил свой собственный флот на встречу с галерным флотом Долара, плывущим, чтобы завершить разрушение Чариса.

Излишне говорить, что королевство Таро — и его монарх — были менее чем повсеместно любимы в Теллесберге.

По крайней мере, охране удалось удержать кого-то от того, чтобы бросать в него гнилыми овощами, — сухо подумал Кайлеб. — В сложившихся обстоятельствах это неплохо, учитывая… капризность чарисийцев в целом. И еще, вероятно, мог быть странный сторонник Храма, который был бы рад возможности воткнуть нож ему в ребра за то, что он отступился и, в свою очередь, «предал» Клинтана, подписав договор с нами! Бедняга не может выиграть, не проиграв, не так ли?

На самом деле императору было трудно винить Горджу. Не то чтобы он собирался признавать что-либо подобное до тех пор, пока не будет уверен, что монарх Таро никогда даже не подумает о повторении своей измены.

И это единственное место, где репутация Клинтана действительно будет работать на нас, подумал Кайлеб со значительно меньшим весельем. Только чертов идиот мог даже подумать о том, чтобы вернуться в его зону досягаемости после того, как ушел из нее таким образом!

Горджа подошел к подножию помоста, остановился и низко поклонился.

— Ваше величество, — сказал он.

Кайлеб позволил тишине затянуться на четыре или пять секунд, позволив Гордже оставаться согнутым в своем официальном поклоне, затем прочистил горло.

— Король Горджа, — ответил он наконец. — До недавнего времени я не предполагал возможности вашего визита сюда, в Теллесберг.

— Ах, нет, ваше величество. — Горджа выпрямился и деликатно кашлянул. — Я не думаю, что кто-то из нас ожидал увидеть друг друга снова так скоро.

— О, я ожидал, что навещу вас очень скоро, — заверил его Кайлеб с подчеркнутой улыбкой, и выражение лица Горджи на мгновение дрогнуло. Затем он расправил плечи и кивнул.

— Полагаю, я это заслужил, — сказал он с тем, что Кайлеб про себя считал восхитительным спокойствием. — И не буду притворяться, что мне понравился бы тот визит, который вы имели в виду, ваше величество, хотя я сомневаюсь, что какой-либо разумный человек мог бы усомниться в вашей мотивации.

— Вероятно, нет, — согласился Кайлеб, откидываясь на спинку своего трона и желая, чтобы Шарлиан была на пустом троне рядом с ним, а не растянулась на диване в своих апартаментах в Манчире, ухаживая за сломанными ребрами.

— Но сейчас вы здесь, — продолжал он, — и было бы глупо обращаться с вами неучтиво. Или, если уж на то пошло, притвориться, что у вас был большой выбор, когда храмовая четверка послала вам приказы о походе. В конце концов, — он протянул руку и коснулся подлокотника пустого трона, — даже королева Шарлиан не видела способа отказаться от требований «рыцарей земель Храма». Важно настоящее и будущее, а не прошлое. — Он кивнул туда, где стоял и наблюдал Нарман Байц с золотой цепью имперского советника на шее. — Что сделано, то сделано, и прошлая вражда — то, чего никто из нас не может себе позволить перед лицом угрозы, с которой мы все сталкиваемся.

— Я согласен, ваше величество. — Горджа спокойно встретил его пристальный взгляд. — Хотя я не притворяюсь и не буду притворяться, что мысль об открытом неповиновении Матери-Церкви не пугает. Оставляя в стороне духовные аспекты всего этого, власти Церкви в мире смертных достаточно, чтобы заставить любого задуматься. Но я видел другую сторону, так сказать, изнутри чрева зверя. — Он покачал головой с мрачным выражением лица, и Кайлеб не увидел в его карих глазах ничего, кроме искренности. — Если бы я когда-либо сомневался, что Клинтан сумасшедший, его чистки, казни и его аутодафе доказали, что он сумасшедший. Что бы он ни думал, когда начинал это, к настоящему времени он убежден, что любой, кто не полностью подчинен ему — ему, а не Матери-Церкви или Богу, — не имеет права даже на существование. Столкновения с кем-то, кто так думает и контролирует всю власть инквизиции, достаточно, чтобы напугать любого, но мысль о том, во что превратится этот мир, если победит кто-то вроде него, еще более ужасна.