Насколько прочно Основание

Толпа, очевидно, осознала, насколько не защищена эта стена, и, казалось, она находилась, по крайней мере, под зачаточным контролем ее лидеров. Ее центр слегка отклонялся назад, угрожая арке ворот, но сохраняя дистанцию, в то время как ее фланги текли вперед. Сначала это происходило постепенно, но фланговые группы двигались все быстрее и быстрее, атакуя крайние концы стены в очевидной попытке еще больше ослабить единственный обороняющийся полк.

Ублюдки пройдут через нее, — сказал он себе, положив одну руку на рукоять государственного меча республики, висящего на перевязи, перекинутой через его правое плечо. Этот меч принадлежал лорду-протектору Людовику Урвину, основателю республики. Он пронес его через дюжину кампаний и по меньшей мере двадцать сражений, и, несмотря на все золото и драгоценные камни, которые были добавлены к нему за последние четыре столетия, это все еще было оружие бойца. Если это было достаточно хорошо для первого лорда-протектора республики, этого было бы достаточно для последнего лорда-протектора республики до того, как кто-то вырвет его из его мертвой руки.

Лучше бы тебе спуститься туда, Грейгор. У тебя будет шанс убить больше из них у стены, чем когда они окажутся внутри…

Его мысли прервались, когда с южного края площади раздался внезапный раскат грома.

* * *

Борис Садлир обернулся в шоке, не веря своим ушам, когда безошибочный звук мушкетного залпа ударил по воплям толпы, как железный сапог. Пороховой дым струился, поднимаясь по всей южной стороне площади Конституции, и всего на мгновение сокрушительный, совершенно неожиданный грохот по меньшей мере пары сотен мушкетов, казалось, заставил толпу замолчать.

Затем крики раздались снова, но на этот раз они были другими.

Садлир огляделся, не в силах разглядеть людей, столпившихся между ним и этой стеной дыма. Затем он повернулся и пробрался сквозь потрясенные, неподвижные тела вокруг него, пока не добрался до возвышающейся бронзовой конной статуи Людовика Урвина. Сложная ажурная система его изысканных фонтанов еще не была отключена на зиму, но он не обращал внимания на ледяной холод, когда преодолевал стену вокруг водосборника. Он прошлепал в воде по колено, затем вскарабкался на основание статуи Урвина, подняв голову достаточно высоко, чтобы оглядеть площадь.

Он был только на полпути туда, когда прогремел второй залп, и как раз достиг колен коня статуи, когда взорвался третий залп.

Невозможно! — подумал он, прислушиваясь к грому выстрелов. — Мы точно знаем, сколько мушкетов у них было в городских арсеналах, и они отправили их все в форт Раймир! У них не может быть так много этих проклятых вещей!

Но они это сделали, и у него кровь застыла в жилах, когда он наконец поднялся достаточно высоко, чтобы видеть.

В то время как внимание толпы было сосредоточено на дворце лорда-протектора, по меньшей мере тысяча человек хлынули на площадь Конституции с юга. Среди них тоже не было ни одной пики — каждый из них был вооружен мушкетом, и живот Садлира скрутило от внезапной тошноты, когда он понял, что это не фитильные ружья. Это были кремневые ружья новой модели, и у них тоже были новые штыки, и это было так же невозможно, как и все остальное. Мать-Церковь запретила республике закупать более пяти тысяч единиц нового оружия, и агенты отца Саймина знали, куда делись все пять тысяч единиц этого оружия. В форте Раймир находилось более трех тысяч человек, но эти пришли не оттуда. Люди, несшие их, не были армейскими мушкетерами; они носили гражданскую одежду всех мыслимых цветов и покроя, но каждый из них также носил опознавательную белую перевязь с правого плеча до левого бедра.

Садлир вцепился в свой наблюдательный пункт, и его глаза стали холодными и мрачными, когда прогремел четвертый залп. Новоприбывших было всего три шеренги, а это означало, что первая шеренга выстрелила, а затем перезарядила оружие не более чем за двадцать или двадцать пять секунд, и это было намного лучше, чем могли бы сделать фитильные замки. Хуже того, последовательные, оглушительные, дымные раскаты грома устлали шестую часть площади мертвыми, умирающими и ранеными людьми.

Новички все еще были в меньшинстве — сильно, — но они были сформированным, сплоченным подразделением, со всей организацией, которой не хватало его собственной толпе. Хуже того, они были гораздо лучше вооружены, и их внезапное, совершенно неожиданное появление ошеломило его собственных людей. Какой бы готовой ни была «спонтанная» толпа, когда она начинала действовать, никакая готовность не могла защитить ее от такого рода неожиданностей.

И как только такая толпа разобьется, сам Шулер не сможет собрать ее снова, — тупо подумал Садлир. — Если она сломается один раз, то навсегда превратится в сброд, и тогда…

Прогремел пятый залп, а затем раздался еще более ужасный звук — безошибочно узнаваемый высокий, пронзительный вой имперских морских пехотинцев Чариса.

Нет! — Садлир покачал головой в диком отрицании. — Они не могут быть морскими пехотинцами! Они никак не могли добраться сюда, даже если бы чарисийцы поняли, что их ждет, и…!