Наследие

– О! Не ждал тебя так быстро, – воскликнул он, будто и не заметив младшую сестру, хотя та и поклонилась с полным соответствием принятой традиции. – Опять верхом лихачишь?

Князь был грозен. Особенно с таким изнеможенным лицом и черными кругами под глазами.

– Нет, я доехала на коляске, – поклонилась Чума, благодаря за заботу о себе.

– На чем? – нахмурился Белый. Подошел к окну, выглянул, заволновался, подбежал к другому окну, что распахивалось, открыл, крикнул вниз:

– Ты! Стой там! Никуда не уходи!

А внизу – вся площадь замерла, попадала на колени.

– Да не вы! Ты! Извозчик, этой, как ее? Коляски! Стой там! Не бойся! На меня работать будешь! Сейчас к тебе мои приказчики подойдут!

Чума и Ворониха, да и мастера макета, с удивлением смотрели на князя. Все никак не могли привыкнуть к его энергичности и непосредственности. Но, как только взор Белого обратился в зал, мастера, потупившись, приступили к работе. Воронихи опустили глаза и головы.

– Премного благодарен тебе, Чума, за такой подарок! – Князь обнял женщину. – Узнаем, кто сделал ему такую повозку… Ух!

– Сам он сделал, – ляпнула Ворониха, вспомнив, что слышала, не слушая, как извозчик, бывший учеником кузнеца в покинутом на прихоть людоедов городе, рассказывал ей по пути, как в бедламе мятежа стаскивал в бесхозную кузню материалы и воплощал свою мечту – легкую коляску, пока остальные увлеченно потрошили друг друга. Но, поняв, что перебила князя, Ворониха присела, склоняясь в виновной позе.

– Это сестра его нашла, – пояснила Чума.

– Да? – удивился Белый. – Ну, хоть…

Но он не договорил, крутнулся на каблуках, как мальчишка:

– А мы всю голову сломали! – воскликнул он. – А тут решение само пришло! Так, Чумовая, зови сюда Агронома и Зуба! Скажи, что у меня для него – подарок. Хлеб горелый, забьет ведь! Скажи, что у тебя – подарок. Нет, этот пошляк все не так поймет. А, во! Скажи, от нас с тобой – подарок. Задумается, заинтересуется.

Чума не спросила, к кому такой отдельный подход и кто «забьет». И так понятно, что не Сбитый Зуб, который будет ворчать, но на прямое неисполнение приказа пойти не сможет.

– А сам меня что звал-то? – спросила Чума, когда глаза ее вновь стали живыми, говоря, что мыслесвязь завершена.

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу князь, подошел к необычному столу у стены, выдвинул ящик, достал оттуда что-то и кинул Чуме.

Маг ловко поймала брошенный предмет, взглянув, взвизгнула, как девочка юная, повисла на шее князя, осыпая его слепыми поцелуями куда попало. Белый, растерянный, бережно поддерживал Чуму за талию, не давая ее прижать ее же живот к своим жестким костям.

– Ну-ну, Чума, ты же Погибель Тварей, старший мастер-казначей! Ну, что ты? – бубнил князь.

– Это же портал! Мне! Не Нису даже! Не Комку! Мне! – кричала Чума, прыгая как девочка, получившая красивейший бантик, размахивая артефактом.

– Ну, не боевых повелителей у меня не так уж много, – пожал плечами князь. – Особого выбора-то и не было.

– Но не Нис же! – крикнула Чума.

– Нис – мое главное оружие. Главный калибр. А кто нас будет вытаскивать из той задницы, в которой мы окажемся? Ты же помнишь, как мы сходили за Мастером Боли.

Чума перестала прыгать. Сжала в кулаке артефакт, сжала зубы. Ее платок упал на плечи, показывая неравномерно отросшие волосы – память, зарубка на память, оставленная Чумой самой себе о той вылазке.

– Опять? – тихо спросила она.

– Снова, – кивнул князь. – У нас три портала. Мы должны быстро зайти, быстро убить всех и быстро унести ноги. Поняла? Привязывай артефакт.

Чума тут же, извлеченным из-под юбки кинжалом, вскрыла себе руку, окропляя артефакт.

– Принял, – сказала она, зажмурившись. – Он уже очень давно без хозяина. Так давно, что следа владельца не чуется.

– Из запасников. И от щедрых друзей-соратников, – криво усмехнулся князь, – за которых мы делаем всю грязную работу.

Юная Ворониха, с самого утра бывшая немного не в себе, а сейчас вообще в состоянии, близком к пограничному состоянию сознания – так ее поразили отношения князя и его близких меж собой, наконец решилась.

– Князь! – обратилась она, приседая в поклоне. – Дозволь мне принять обет служения Милосердию.

– Нет! – резко воскликнул Белый, махнул рукой в останавливающем жесте, но подумав всего несколько мгновений, сказал: – Хотя… Какой ты боевой маг? Так, смех один! Может, хоть в собирании нас из ошметков преуспеешь. Хорошо, вот тебе мое дозволение. Иди, иди, служи! Навсегда!

Явная издевка в этот раз совсем не задела Ворониху, склонившуюся в благодарности. Видя это, князь, подойдя ближе, взяв девушку за плечи, заглянул ей в глаза, будто только сейчас и увидел:

– Ты изменилась, Молодая Ворониха, – сказал он. – Хорошо! Служи справно Милосердию. Учись лечить людей. Калечить людей – много умельцев. А вот сохранять людей – особый дар. Овладей им. У тебя есть дар, у тебя есть хватка твоего отца. Учись у Матери Жалеи, ей тут на днях не до чего станет. Да и после… Мне мало одного оплота Милосердия на весь юг. Мне нужен Рукав Милосердия – в каждом городке, как у гильдии наемников. Благословляю тебя, девочка моя!

И поцеловал Ворониху в губы.