Наследие

их густой кремнистый мех, цвет которого варьировался от бежевого до иссиня-черного, отличал одну особь от другой. Вместо более привычных студенистых однолинзовых глаз у каждого тлеля был блестящий горизонтальный глаз, образующий полуотражающий полумесяц на передней части черепа. Какие образы этот уникальный орган зрения передавал в тлелианский мозг, Флинкс мог только догадываться, хотя они явно были более чем достаточными.

В отсутствие зубов широкие рты были выстланы переплетающимися слоями какого-то твердого ороговевшего вещества. Высокие овальные уши резко изгибались вверх от задней части приплюснутой дискообразной головы. Под той областью, которую человек мог бы принять за подбородок, скопление черно-белых щупалец длиной в дюжину сантиметров извивалось и изгибалось, словно массируя холодный воздух. Проезжая мимо в транспорте, Флинкс не мог сказать, были ли эти придатки чисто декоративными или имели какое-то практическое применение. Возможно, это были электрически чувствительные органы, о которых говорил услужливый портовый администратор. А может быть, они использовались для того, чтобы подносить пищу ближе к узким челюстям.

Воздух набирался и выдыхался через рот. Принимая во внимание то, что Паясинадориюнг сказал ему об отсутствии у туземцев обоняния, Флинкс не удивился отсутствию чего-либо, напоминающего ноздри. До самой земли доходила пара тонких утонченных верхних конечностей, оканчивавшихся анемоноподобным скоплением сильных цепких ресничек вместо костяных пальцев или щупалец. Он не мог разглядеть, заканчивались ли две ноги ступнями, подушечками, копытами или чем-то еще, потому что они были спрятаны в ярко раскрашенных леггинсах, спиралью обвивавших нижние конечности каждого туземца, как полосатые леденцы.

На самом деле, каждый образец одежды тлел, который он видел, был ярким и разнообразным по цвету, рисунку и материалу. Помимо крагов и набедренников, они носили свободные жилеты, многие из которых были полностью или частично прозрачными. Некоторые особи носили специальные тканевые покрытия на своих хватательных щупальцах. Возможно, подумал он, яркие оттенки и четко очерченные узоры помогали им узнавать друг друга, когда они путешествовали по розоватым снегам, которые преобладали на возвышенностях. Многие также носили простую цельную одежду, похожую на пончо, которая, как и жилеты, была в значительной степени прозрачной.

Как и в случае с любым новым видом, Флинкс с нетерпением ждал встречи с некоторыми из них. Нагнувшись, он проверил переводчик, составлявший часть в остальном чисто декоративного ожерелья, которое он носил. Гештальт, являющийся частью Содружества, его коренной язык был хорошо изучен. Учитель запрограммировал доминирующий язык вместе с соответствующими диалектами в устройство перевода, как только он определил этот мир как их следующий пункт назначения. Он не столкнется здесь с такими проблемами со связью, как, например, на Арравде. В любом случае, напомнил он себе, записи указывают на то, что большое количество тлелей теперь говорит, по крайней мере, на каком-то террангло. Большинство таких лингвистически талантливых местных жителей, скорее всего, можно было найти в космополитическом городском центре, таком как Тлоссен.

Единственная короткая снежная буря на мгновение затмила вид впереди. Затем оно исчезло в виде розового облачка и сдавленного вздоха — гештальтистское приветствие, не менее своеобразное, чем то, что было предложено портовым чиновником. Или прожорливым касоллтом, сказал себе Флинкс, когда транспорт въехал в гостеприимный вестибюль отеля, который ему рекомендовали. Когда машина остановилась, полупрозрачная гибкая стена закрылась за ней, изолируя ветер и холод.

Из комнаты, которую он снял, на верхнем этаже, сквозь изогнутую прозрачную стену открывался вид не только на более короткие яйцеобразные постройки, но и на горы за городом. Вдалеке виднелись еще более высокие вершины. Благодаря незагрязненной атмосфере Гештальта их рваные очертания были идеально четкими и четкими. Если бы с ним была только Кларити, он мог бы расслабиться и по-настоящему насладиться видом.

Каким бы зрелищным оно ни было, он лишь мельком взглянул на него. Он был здесь в поисках ответов, а не расслабления.

Тем не менее, зная, что его ум станет яснее, а мысли острее, он заставил себя подождать до следующего утра, прежде чем начать. Он ждал всю свою жизнь, чтобы узнать правду о своем происхождении. Апокалиптические откровения всегда лучше обдумывать, выспавшись.