Наследие

– Пожарим эти махи-махи на ужин, – говорит Кевин, хлопая меня по плечу. – Вы с Сабриной можете присоединиться к нам.

От этого мой желудок урчит. Сейчас только четыре часа, немного рановато для ужина, но салат из омаров и хлебные палочки, которые мы съели на лодке, меня не насытили.

– Я спрошу у хозяйки.

Сабрина улыбается, видя меня.

– Привет! Как прошел день?

– Просто потрясающе, – признаю я. – Парни спросили, не хотим ли мы… – Я в ужасе останавливаюсь. – Что, черт возьми, с тобой?

Сабрина, которая как раз поворачивалась, чтобы сунуть книгу в пляжную сумку, смотрит на меня в замешательстве.

– Что? Ты о чем? – Я выдергиваю ее из кресла и разворачиваю. Краткий взгляд, который я бросил на ее спину, меня не обманул. Теперь, когда у меня есть полный обзор, я безошибочно узнаю солнечный ожог. Ее кожа – почти такая же красная, как и ее бикини.

Вздохнув, я легонько толкаю ее между лопаток.

– Ой! Что это было?

– Ты сгорела. Сильно, дорогая. Ты разве не мазалась кремом?

Она морщит нос и на мгновение отводит взгляд, задумавшись.

– Я ненадолго заснула после того, как поговорила с Джейми. Я могла забыть.

Вздохнув, я смотрю на нее.

– Не смотри на меня этим отеческим взглядом, – предупреждает она. – Потому что ты и сам немного красный.

– Я в порядке.

Прищурившись, она приподнимает подол моей футболки и шлепает меня по животу.

Я вздрагиваю.

– Черт возьми, Сабрина. Боже. – Такое чувство, будто она плеснула в меня обжигающей водой. В этот момент я смотрю вниз и вижу белый отпечаток руки, оставленный на очень красной коже.

– Вот дерьмо. – Наверное, я тоже забыл.

Сабрина смотрит так, словно не знает, смеяться ей или плакать. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но ее перекрывает шум и крики у воды. Наше внимание переключается на Брюса и Кевина, которые разглядывают что-то на мокром песке.

– Так! – кричит Брюс, когда ловит мой взгляд. – Сабрина! Идите сюда! Вы не поверите!

Обменявшись настороженными взглядами, мы подходим к мужчинам, чтобы узнать, из-за чего весь шум. Когда мы подходим к ним, Брюс снимает пряди морских водорослей с какого-то предмета, который я не могу разглядеть. Когда он отбрасывает последние водоросли, я делаю резкий вдох. Матерь Божья.

– Как это возможно? – говорит Кевин, распахивая глаза. – Он просто приплыл с приливом прямо к нашим ногам.

Заинтересовавшись, Сабрина делает шаг ближе прежде, чем я успеваю остановить ее.

– Что это?

Затем она видит Александра и начинает кричать.

Глава восемь

Сабрина

День пятый

Эта поездка – сплошные унижения. На следующий день после того, как Александр возвращается в нашу жизнь, мы с Такером просыпаемся, чувствуя себя жареными цыплятами. Мы проводим утро, натирая друг друга алоэ, пока раскладываем полотенца, чтобы не испортить дорогой белый диван в гостиной. Время от времени мы ложимся на холодный мраморный пол.

– Может, нам стоит просто признать это, – говорю я Такеру.

– Признать?

– Признать поражение и отправиться домой.

– Ты хочешь уехать? – Распластавшись на полу, он поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня, лежащую лицом вниз на диване, потому что даже воздух, касающийся моей спины, ощущается словно миллион огненных муравьев, пирующих на моей плоти.

– Мы провели тут уже половину отдыха, и с такой скоростью мы умрем до того, как он окончится. Я скучаю по Джейми. Нескольких минут по телефону недостаточно. И кто знает, чем кормит ее твоя мама.

– Я тоже скучаю по ней, но с ней все в порядке. – Он садится, морщась, когда кончиком большого пальца случайно задевает сгоревший живот. – Я знаю, что все сложилось несколько неудачно, но у нас не будет другого шанса на время вдвоем, как только ты выйдешь на новую работу.

– Не напоминай.

Эта мысль неотступно преследует меня с момента выпуска. Я не приблизилась к принятию решения, тогда как стресс от страха ошибки нарастает, как будто мое горло заполняется песком. И, честно говоря, мне не нравится то, что Такер заставляет меня чувствовать вину еще сильнее, поскольку наш запоздавший медовый месяц катится к черту.

– Что за взгляд? – спрашивает он, читая меня как раскрытую книгу.

– Ничего.

– Сабрина.

Я тоже сажусь, пытаясь сдержать слова, которые крутятся у меня на языке. Но они все равно срываются.

– Мне жаль, что моя карьера все портит.

– Эй, я этого не говорил. Но, как бы то ни было, то, что тебе нужно выбрать между двумя одинаково привлекательными предложениями – не такая уж большая проблема. По крайней мере, ты в восторге от обоих вариантов.

– В отличие от тебя, да? Тебя, не удосужившегося сказать мне, что ты недоволен своей работой.

Он встает на ноги, его карие глаза цвета виски щурятся.

– Что ты хочешь услышать? Что мне нечем заняться в барах? Что они сами управляют собой, а мне – до чертиков скучно? – Он сжимает зубы. – Я собираю чеки, да, но я чувствую себя бесполезным.

– И ты должен был сказать мне это еще несколько месяцев назад, – говорю я тоном несколько более резким, чем мне хотелось бы.

– Ну, я сказал сейчас. Я умираю от скуки, но ничего не говорю, потому что стараюсь не давить на тебя еще сильнее.